«Способная девушка, — подумал Василий, — не сомневаюсь, что она действительно все уладит».
Некоторое время Девора колебалась, было видно, что она хочет сказать еще что-то, но не знает, как лучше сформулировать свою мысль.
— Близится час… — начала она, потом остановилась и в замешательстве оглянулась. — Я… не знаю… как говорил вам дедушка… но… но не теряйте надежды!
Что она хотела сказать? Василий прекрасно понял, что Девора что-то пообещала рабам. Но что именно? Сами же рабы все прекрасно поняли, они разом встали со скамеек и что-то с энтузиазмом запели. Надсмотрщик тоже не составлял исключения: вырвав из-за пояса плетку, он с ненавистью бросил ее на пол и присоединился к хору. Даже сам Иосиф Аримафейский, казалось, вышел из прострации и начал подпевать, крепко держась за руку внучки. Слова песни были исключительно простыми, в ней говорилось о любви, — доброте и милосердии. Василий смотрел и слушал с умилением, которое всегда охватывало его при виде такой искренней демонстрации религиозных чувств. В чем заключался секрет такой глубокой веры этих людей? Почему они были так счастливы в своей вере? В середине песни Девора первый раз взглянула в его сторону. Она была так поражена, заметив его здесь, что буквально застыла с открытым ртом. Затем, догадавшись, что произошло, поспешно опустила глаза.
* * *
Спустя час в комнату Василия пришел Аарон, за ним следовал молчаливый слуга. Прежде чем начать разговор, Аарон прошелся по комнате, оглядываясь.
— Честно говоря, я не понимаю, что тут может не нравится, — заявил он. — Но раз была жалоба, то придется что-нибудь придумать.
Раздался привычный щелчок пальцев, и слуга принялся собирать нехитрые пожитки Василия. Он аккуратно завернул инструменты в тряпку, а потом вынес все из комнаты. Аарон сделал молодому человеку знак следовать за ним.
Они поднялись на последний этаж дома и вошли в просторную комнату с красивыми стенами и двумя окнами, выходящими уже не во двор, а на улицу. Тут была и широкая кровать на возвышении, рядом с ней — столик с лампадой и серебряным кувшином с водой. На другом конце комнаты стоял еще один стол с большим подносом еды: холодным мясом, хлебом и корзиной с фруктами. Дующий в окна ветерок создавал прекрасную прохладу. Это было особенно заметно после духоты, которая царила в подвальной каморке.
Аарон снова прошелся туда-сюда, огляделся и раздраженно хмыкнул.
— Ну вот, твоя комната, — сказал он. — Вообще-то она кажется мне слишком хорошей для… и подозреваю… Ну да ладно… Впредь до новых указаний она твоя. — Снова раздался знакомый щелчок пальцев, и молчаливый слуга сложил на пол свою ношу и, не задерживаясь ни на минуту, вышел в коридор. — Мой отец очень слаб, — продолжал Аарон, — я приказываю тебе закончить работу как можно скорее.