Печатать материал о пропавших на «Петропавловске» детях Ножину запретили; со временем неприятная история позабылась, но продолжала занозой сидеть в памяти Унковского. И вот – такая встреча!
– А где твоя спутница? – поинтересовался Унковский. – Та милая барышня, что произвела такое впечатление на наших мичманцов. Лёвочка Шмидт, царствие ему небесное, соловьём разливался…
Сёмка ещё на «Петропавловске» обратил внимание, что лейтенант весьма словоохотлив, и старался теперь отмалчиваться. Но от прямого вопроса как увильнёшь? К тому же на «Монголии» знают, что Светка ушла с Галиной Топольской – найти их не составит никакого труда. И принесла же нелёгкая этого лейтенанта!
– Мы… – он заперхал, чтобы выгадать несколько секунд, сочинить подходящий ответ. – Она в Сводном, кажется, госпитале, с подругой – у той там матушка служит. Хотят узнать, можно ли переправить меня на берег. А то здесь места мало, всё везут и везут раненых…
Ошибка – это ведь не ложь? Подумаешь, госпиталь перепутал – контузия, можно понять. А лейтенант пускай ищет, если охота!
– Да, брат, ты теперь тоже раненый, – добродушно заметил лейтенант. – Как и все, кому от японских снарядов ущерб вышел – что в городе, что в фортах, что на эскадре. Кстати, насчёт везения – второй раз, считай, заново родился!
Прозрачный намёк на историю с «Петропавловском»? Унковский выжидающе замолчал. Ну уж нет, не на того напали!
– Нут так ведь японцы вон как по гавани бьют! Того и гляди в «Монголию», попадут! Я слышал, когда она с эскадрой на прорыв выходила, так её японский крейсер вовсе чуть не утопил, верно?
– Неверно. Японцы, друг мой, хотя бы и для виду, а соблюдают положения Гаагской конвенции о войне на море. Крейсер только осмотрел пароход и отпустил. Потому как плавучий госпиталь, некомбатанты[25] – а значит, неприкосновенны по всем правилам цивилизованной войны.
– А почему наши корабли тогда вернулись? – Сёмка старательно изобразил на лице наивность пополам с горячим интересом. Он давно уже изучил сражение в Жёлтом море, когда 28 восьмого июля (по здешнему календарю, разумеется) Порт-Артурская эскадра в последний раз рискнула выйти в море, чтобы прорываться во Владивосток.
– Адмирал Витгефт, Вильгельм Карлович, командующий эскадрой, погиб… – мрачно ответил Унковский. Видно было, что тема причиняет ему боль. – … И прямо на мостике «Цесаревича» – отказался, вишь ты, пройти в броневую рубку. А следующим снарядом поубивало и командира броненосца, и весь адмиральский штаб. На «Цесаревиче» перебило штуртросы, он покатился в циркуляцию. И, пока остальные командиры броненосцев поняли в чём дело, ордер эскадры развалился, и пришлось несолоно хлебавши отползать к Артуру. А ведь как ладно всё шло! – сгоречью добавил офицер. – Японцы не выдерживали нашего огня и вот-вот должны были откатиться назад. Тогда был бы эскадре прямой путь до Владивостока, навстречу крейсерам Иессена…