Книжные попаданцы принимали выпавшие на их долю испытания с охотой, можно сказать, с радостью. Будто предыдущая жизнь не значила для них ровным счётом ничего. Нет, порой герой и грустил о потерянной семье, но в меру и лишь в самом начале повествования.
Случается, что автор перемещал в чужое тело личность человека, чья жизнь, мягко говоря, не сложилась. Например, искалеченного на войне офицера. Или глубокого старика, тоскующего по молодости. Но остальные, молодые здоровые мужчины, – они-то что? Неужели жажда приключений столь сильна, что заставляет забыть обо всех, кто тебе дорог?
Наверное, да. Писатель – тоже человек и мечтает о чуде. И, конечно, его герои не испытывают сомнений: кому, скажите на милость, интересно читать о распускающем сопли слабаке, для которого предел мечтаний – это вернуться домой, на мягкий диван?
Например, о таком, как он, Сёмка. Можно сколько угодно воображать себя суперменом, но как до дела дошло – кто в панике бросился назад, только представилась возможность?
То-то, брат….
Вот бы внушить себе, что всё это – лишь неправдоподобно реалистичная галлюцинация. А что? Не надо мучиться от осознания собственного ничтожества. Галлюцинация – и всё! Куда правдоподобнее, между прочим, чем нарушающая все законы природы дверь между веками.
Кстати, о ключе…
Артефакт спрятан в нижнем ящике, в дальнем углу, завёрнутый в несколько слоёв бумаги и обмотанный скотчем. После разговора со Светланой мальчик убрал опасный предмет с глаз долой – и всё равно по нескольку раз на дню открывал ящик. Так и тянуло почувствовать в ладони упоительную тяжесть ключа, снова прикоснуться к Тайне, неведомо откуда возникшей в жизни обычного московского подростка.
Свёрток привычно лёг в ладонь. Когда это он успел его взять?
Сёмка хотел было вернуть ключ в ящик – как вдруг ощутил нечто. Покалывание? Слабое щекотание? Лёгкий зуд?
И оно исходило от свёртка.
Мальчик вскочил, опрокинув стул. Школьный пиджак, аккуратно – в кои-то веки! – повешенный на спинку, полетел на пол.
Может, показалось?
Обрывки бумаги и смятый в безобразный комок скотч присоединились к школьной форме.
Бронза холодила ладонь, тянула руку к земле – и сквозь это ощущение отчётливо прорывалось другое… Будто в кулаке зажат жук, который отчаянно пытается вырваться на свободу.
Сёмка разжал кулак. Ключ как ключ. Ощущение тем не менее никуда не делось – разве что ослабло слегка.
Положить на стол, отойти… взять снова.
То же самое. И майский жук звенит в сжатой ладони.
Как говорил медвежонок Пух в мультике, «это ж-ж-ж неспроста». Ключ подаёт сигнал – понять бы ещё какой?