— О странном поведении капитана второго ранга Кирилла Степановича Мазура, — отрезал Панкратов. — Очень много, знаете ли, вопросов накопилось к товарищу Мазуру. — Ну, о том, что он находился практически в двух шагах от места убийства Президента, но не предпринял ничего, входившего в круг его прямых обязанностей, и так всем уже известно…
Мазур не выдержал. Он давно уже не был юным лейтенантом, жизнь обтесала. Поэтому он не вскочил с места, вообще не пошевелился и даже голоса не повысил. Он просто спросил негромко:
— Товарищ вице-адмирал, вы считаете, президент бы мне позволил стоять в углу с автоматом на изготовку, пока он раскладывает на кровати очередную симпатию?
Панкратов нисколечко не смешался. Он продолжал тем же тоном, как ни в чем не бывало:
— Вот именно, речь пойдет об очередной, последней в его жизни симпатии… У которой вы, насколько мне известно, не просто бывали в гостях, но и коньячок распивали с ее папашей, сыном махрового белоэмигранта и, несомненно, чьим-то агентом… Как и сама эта особа, впрочем.
— Все вышло случайно, — сказал Мазур, изо всех сил стараясь, чтобы в его голове не звучало и нотки оправданий — одно равнодушие.
— Они нас обыграли, — сказал Лаврик столь же бесстрастно.
— Обыграли? — взвился Панкратов. — И вы об этом так спокойно говорите? Вы, советский офицер, по роду службы как раз и обязанный давать достойный отпор проискам? К вам, я полагаю, тоже найдется немало вопросов… Так что вы уж помолчите пока. С вами, я думаю, поговорят в другом месте, ваше непосредственное начальство. Ясно вам?
— Так точно, — сказал Лаврик.
— А вот вы-то, Кирилл Степанович… — продолжал Панкратов, соболезнующе качая головой. — Вот уж от кого не ожидал… Не первый год на секретной работе, облечены, так сказать, доверием — и ухитриться просмотреть двух матерых врагов… И если бы только это… За каким чертом вы притащили в посольство эту банду? Которую цинично отрекомендовали как политических беженцев и коммунистов? — Он повернулся к послу. — Сережа, ты хоть знаешь, кого пригрел? Это наемники, чтоб ты знал. Те самые белые наемники, что служат реакции против здешних прогрессивных сил. Псы мирового империализма. А вот товарищ Мазур отчего-то посчитал нужным назвать их местными коммунистами и укрыть в советском посольстве… Что, если Москва уже знает?
На лице посла изобразился несомненный ужас, отягощенный нешуточным похмельным синдромом.
— Разрешите, товарищ вице-адмирал? — все так же бесстрастно вклинился Лаврик. — В данном случае речь идет об оперативной комбинации, суть которой я не имею права открывать кому бы то ни было.