Джозефа чернели, как умирающее насекомое. Дым рвался к
небу. Мадригал вскричала и вскочила на ноги.
- Затуши его и идём домой, - сказала Арсиноя. Она
пыталась говорить, как королева, но была слаба, словно
потеряла половину крови, а не пару капель.
- Что ты сделала? – печально спросила Мадригал. – Что ты
только что сделала с нашей бедной Джулс?
Роланс
В дворе на восточной стороне у основания храма
Мирабелла могла быть одна. Одно из немногих мест, куда
жрицы отпускали её без эскорта. Одно из немногих мест, где
она была в безопасности. Даже когда она молилась у алтаря,
несколько стояли в тени. Только во дворе и её спальне в
Вествуд-хаус она была одна. Свободна думать или даже
плакать.
Она часто плакала, как от испытаний Ро на скалах.
Большинство слёз она скрывала, но не все. Слова о её грусти
быстро разбегались, жрицы косились подозрительно. Они не
могли принять её плачущую, с признаками слабости. Они бы
предпочли, чтобы она этого не делала.
Мирабелла подогнула ноги под себя на холодной
каменной скамье. Когда она поднимала ноги, чёрно-белый
дятел устроился на её следе и принялся бродить вокруг.
- О, - он был чудным и с умными чёрными глазами. Она
порылась в карманах и пожала плечами. – Прости, у меня
ничего нет.
Надо было взять. Ведь его пение было столь желанным.
- Это ему не нужно.
Мирабелла повернулась. Молоденькая инициированная
стояла у входа во двор, у снежной изгороди. Она держала белый
капюшон, и его белый капюшон срывался от ветра.
Мирабелла закашлялась.
- И что тогда?
Девушка улыбнулась и зашла во двор.
- Он хочет тебя подбодрить.
Она отпустила капюшон, и дятел спрыгнул с земли, чтобы
оказаться на воротнике.
Глаза королевы расширились.
- Ты из Природы.
Девушка кивнула.
- Я Элизабет, выросла на землях Бернадины. Надеюсь, ты
не против вторжения… Только ты так грустна. И он всегда
заставляет меня улыбаться.
Птичка засунула клюв за капюшон и вновь пропала.
Мирабелла с интересом наблюдала. Она никогда не видела
фамилиаров – жрица отдавала свой Дар, и их отбирали тоже.
- Как ты его удержала? – спросила Мирабелла.
Элизабет склонила загоревшую щёку к голове птицы.
- Прошу, никому не говори! Они б его убили. Я пыталась
держать его подальше, но он не уходил. Думаю, мне повезло,
его легко прятать. Жестоко заставлять нас отгонять их, прежде
чем получить браслеты. Что делать, если я передумаю и уйду из
храма? Где был бы Спайс? В лесу? Или в горах, где не слышен