- Да вы что, обалдели все?! Вы о чем говорите?! Гмыза! Ты работать собирался? Вот иди и работай, а не болтай тут всякую чушь! - Шестаков решил взять руководство в свои руки, пока все окончательно не свихнулись. - Савелий Сергеевич, вот папка. Если все-таки надумаете взять посмотреть - пожалуйста. А мне пора.
До самого вечера то тут, то там Миша слышал отчаянные взывания Профессора: "Мотя, Мотя! Матильда!" Крыса так и не появилась, и около семи часов СССР ушел. Придя в подсобку, Шестаков обнаружил, что папки нет, а на стуле висит штормовка Савелия Сергеевича.
- Он оставил, чтоб ей было куда возвращаться... - извиняющимся тоном пояснил Толик. - Нехорошо как-то получилось... А бумаги он взял.
- Ну ты прям втюрился в своего Профессора, - раздраженно бросил Миша. - Я заметил. Вместе с ним готов был эту дрянь голохвостую в задницу целовать!
- Да потому что я - не ты! Фельдфебель! Теперь я понимаю, почему тебя все Рэмбо называют! Потому что ты - как волк-одиночка, всех плохих зубами разорвешь, а хороших у тебя и не бывает! Человек нам помочь хочет, сам пришел!
- А по-моему, твой хороший человек - просто маньяк-одиночка! Подружку нашел! Мати-ильда! - передразнил Миша. - Небось торчит на работе до ночи, с сотрудниками грызется, а дома суп пакетный хавает... - Шестакова неожиданно и совершенно беспричинно понесло. - А в квартире у него книг - до потолка. И все про гадов этих... Крыса Лоренца, твою мать! Сырок небось финский своей красавице покупает... А жена от него сбежала. - Взгляд его упал на висящую штормовку. - И ледоруб на стене висит, рядом с фотографией: "Покорителям Эвереста"!
Толик изумленно смотрел на бушевавшего Шестакова и даже не пытался его перебивать. Если разобраться, Мишка просто срывал свою досаду. Он ведь не дурак, сообразил, какого нужного человека нашел Мухин. И вот теперь по вине какого-то нелепого случая они этого человека могут потерять. Возьмет да и обидится на них из-за своей Матильды...
Все понятно. Но ни утешать, ни спорить с Шестаковым никто не собирался. Толик предпочел промолчать.
Они разошлись по домам, даже не попрощавшись.
Миша угадал только две вещи: книг у Савелия Сергеевича было действительно до потолка. И на стене действительно висел ледоруб. Без фотографии. Во всем остальном Шестаков попал, что называется, пальцем в небо.
Отношение сотрудников Института цитологии к СССР (в смысле - к Струмову-Рылееву, а не к развалившемуся Союзу) было весьма близко к обожанию. Не то что "грызться", а даже просто повышать голос на коллег Профессор в принципе не мог. Ходила, правда, легенда о том, что давным-давно, еще во время работы в старом здании, Савелий Сергеевич НАКРИЧАЛ на слесаря-сантехника. Легенда умалчивала, какой чудовищный проступок совершил местный "афоня", что вывел из равновесия этого "интеллигентнейшего и уравновешеннейшего" (местный сленг. Употребляется только в сочетании с именем Савелия Сергеевича) человека. Далее. СССР жил в огромной коммунальной квартире на Фурштадтской, где больше половины жильцов приходились друг другу родственниками. Пакетных супов в доме не водилось с момента заселения. В дореволюционные времена - просто по причине отсутствия таковых в природе. В наши дни - уже по традиции. (Оставим без внимания совершенно неуместное здесь словечко "хавает", означающее, по всей видимости, процесс поглощения именно пакетного супа.)