— Мари? — разочарованно переспросила я и еще раз повторила, уже с ноткой тревоги в голосе: — Мари?
— Мари Вагнер. Жена пастора Вагнера. Видите ли, я сейчас в Париже… Я звоню с чужого телефона… Понимаете, у меня украли сумку, а там был телефон… И кошелек… Я хотела спросить… Нельзя ли приехать к вам? Мне больше не к кому обратиться.
Я продиктовала ей адрес, в душе проклиная ее за свою несбывшуюся надежду. Выходя за ворота, я злобно подумала, что была права: от жизни не приходится ждать ничего хорошего.
Потому что ничего хорошего в ней по большей части не происходит.
При виде Мари, одиноко стоящей возле моего подъезда, в моем квартале, я растерялась. Нечто подобное я испытывала ребенком, случайно встретив в супермаркете преподавателя математики или обнаружив за соседним столиком в ресторане школьную учительницу, которая спокойно ужинала со своим мужем. В присутствии Мари посреди привычного пейзажа было что-то неправильное, сбивающее с толку. Приблизившись, я заметила, что она дрожит всем телом — ни дать ни взять куча листьев, поднятая в воздух порывом ветра.
— Что с вами случилось? — приветливо спросила я. Мне чудом удалось припарковаться рядом с домом, что мгновенно улучшило мое настроение.
Она не ответила — слишком сильно у нее стучали зубы, из чего я вывела, что она, скорее всего, жутко замерзла и умирает от голода.
— Как насчет франкфуртских сосисок с жареной картошкой? — предложила я, указав рукой на бистро. — Вот странная штука, я давно заметила, что по средам на меня нападает желание поесть сосисок, причем в одно и то же время.
Я пустилась в описание горчицы с тмином, уверенная, что она придаст сил нам обеим, но Мари не спешила разделить мой восторг; ей по-прежнему не удавалось выдавить из себя ни одного членораздельного звука.
— Я потеряла Жермена, — наконец с трудом произнесла она, так некоторые заики, чтобы договорить фразу до конца, переходят на крик.
— Какого Жермена? — не поняла я, совершенно забыв о существовании слепого парня.
— В метро! Пока звонила вам!
— Подождите, подождите… Вы же сказали, что у вас украли кошелек?
Мари издала громкий стон — она и правда была на пределе. Сосиски отступили на второй план, и я повела ее к себе. И очень пожалела, что Жюли нет дома — она, как никто другой, умела находить выход из подобных ситуаций, организуя поиск потерявшегося в метро слепого и одновременно занимаясь приготовлением вегетарианского ужина на десять персон и планируя завтрашнее утреннее совещание. Мне до нее далеко — я мечтала об одном: лечь в горячую ванну и предаться сладостным мыслям о Джорджии. Но в отсутствие Жюли приходилось взвалить заботу о ближнем на себя.