Увидев меня в очереди покупателей, Мишель удивился.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросил он, показывая мне недавно выпущенный набор солнцезащитных кремов.
— Пятьсот евро, — шепотом, чтобы не услышала Дженан, сказала я.
— А для чего? — поинтересовался Мишель и тоже перегнулся через прилавок.
— Мне надо съездить в Венецию, — ответила я. — Срочно.
— Может, лучше возьмешь пару кремов?
— Мишель, я не шучу. Это очень важно.
Мишель попросил Дженан сесть вместо него за кассу и повел меня в подсобку, уставленную большими серыми коробками с медикаментами, рассортированными в алфавитном порядке. Пока Дженан занималась покупателями, Мишель присел на ступеньку пластмассовой стремянки и приготовился меня выслушать.
Я рассказала ему все. Про встречу с Джорджией, про ночь, которую мы провели вместе, про швейцара, отказавшегося сообщить мне ее фамилию, про мои попытки отыскать ее след через интернет, про неотвечающий телефон ресторана «Иль Франчезе»… Мишель выслушал меня молча и пришел к тому же выводу, какой сделала и я, — что мне надо немедленно ехать в Венецию. Пока я окончательно не спятила.
— А все-таки почему ты так хочешь найти эту Джорджию? — вдруг с озадаченным видом спросил меня Мишель.
— Я скажу тебе абсолютно точно, потому что задавала себе тот же самый вопрос. Во-первых, я думаю, что благодаря ей смогу выиграть конкурс. Ты спросишь: почему? Отвечу. Я считаю, что люди имеют довольно ясное представление о том, как должен выглядеть их успех. Они говорят себе: если бы мне удалось купить этот дом! Или написать эту книгу. Или пробежать эту дистанцию. Так вот, с того момента, когда я познакомилась с этой женщиной, у меня возник четкий образ моего жизненного успеха, и этот образ — фотография, на которой будем изображены мы с Джорджией. Я убеждена, что если сумею ее разыскать, то сделаю уникальную фотографию. И эта фотография поможет мне изменить всю мою жизнь.
Мишель встал и, ни слова не говоря, направился в глубину подсобки. Он снял с шеи ключ и открыл большой железный сейф. Достал пачку купюр по сто евро и старательно их пересчитал.
— Да мне столько не надо! — воскликнула я.
— Я еду с тобой, — безапелляционным тоном заявил Мишель.
Так я вместе с отцом моего сына оказалась в машине, мчащейся в аэропорт Орли. Мишель поручил Дженан самой закрыть аптеку. Мы объяснили ей ситуацию, и мне показалось, что в смущенном взгляде, который Дженан бросила на Мишеля, мелькнуло что-то вроде уважения, если не восхищения. С дороги мы позвонили Сильвену и сказали, что на два дня уезжаем в Италию. Мишель говорил об этом с такой торжественностью, что я, не сдержавшись, отняла у него свой мобильник и добавила: