Антипов сильно поморозился. Ему нужна была помощь врача: могла начаться гангрена.
После завтрака Сергей принялся мастерить из пары лыж санки. Через час подобие нарт было готово.
Широко расставленные полозья придавали санкам устойчивость, поперечины из березы, связанные сыромятными ремнями,- прочность, а фанерная спинка позволяла больному, для которого предназначались эти нарты, занять удобное, полулежачее положение. Антипова укутали в тулуп и, положив на нарты, привязали к ним ремнями.
В полдень Морозов и Сергей покинули станцию и через час вышли на Златоустовский склон. Сергей тащил нарты, а Морозов прокладывал лыжню.
Когда по снегу легли длинные синеватые тени деревьев и в морозной дымке потонула громада Таганая, из-за поворота показались первые дома Златоустовского завода.
…В больнице на вопросы Морозова доктор отвечал уклончиво и неопределенно:
- Больной долго голодал, и его организм почти не мог сопротивляться морозу… Хорошо, что вы его привезли ко мне.
- А как руки? - спросил Морозов.
- Прихвачены основательно.
Поздно вечером Морозов и Сергей вышли из больницы. Сергей пошел к знакомым отдохнуть, чтобы завтра утром идти на станцию, а Морозов свернул к гостинице. Ему предстояла охота за изотермами на Ильменских горах.
Отшумели метели, прекратились обильные снегопады, мороз разжал свои ледяные объятия - кончилась долгая уральская зима.
Уже по талому насту закончил Морозов последние замеры температуры в районе озера Увильды и на склонах горы Меншангуш. Его последние наблюдения, наконец, завершили цикл исследований микроклимата Южного Урала. Последнее «белое пятно» было уничтожено, и сеть изотерм покрыла карту «нацело», как выражаются метеорологи.
Однако окончание полевых работ не радовало Морозова: предстояла спокойная работа по обработке материалов наблюдений. Обработка материалов - скучнейшее, по его мнению, занятие. Изотермы интересны там, в горах, где их капризный зигзаг еще неизвестен, а пойманные термометром и нанесенные на план, они теряют интерес…
Два дня Морозов бродил по городу, «раскачиваясь» для работы.
Морозов имел привычку подробно записывать свои наблюдения. Так как его записные книжки не могли вместить нескончаемых цифр, то второстепенные мелкие заметки он делал на клочках бумаги и рассовывал их по карманам.
Теперь, приступая к работе, Морозов доставал из своих объемистых карманов обрывки бумаги и аккуратно раскладывал юс на столе. Последним в этой своеобразной коллекции был небольшой сверток, по внешнему виду напоминающий футляр полевого термометра.