Быть императрицей. Повседневная жизнь на троне (Первушина) - страница 37
Николай Михайлович Карамзин (1766–1826 гг.) – историк, крупнейший русский литератор эпохи сентиментализма. Создатель «Истории государства российского», редактор «Московского журнала» и «Вестника Европы». Художник В.А. Тропинин. 1818 г.
21. Царское Село, 7/19 октября 1821 г., пятница, 10 часов вечера
Я надеялась заполучить для себя всю вторую половину дня, но к семи часам явился добрейший г-н Карамзин, а сокращать по своему желанию его визиты весьма затруднительно. Да еще вчера в Гатчине было потеряно для дела целых полдня.
Обер-гофмейстер двора великого князя Николая граф де Моден принес маленькому Александру воздушные шарики (у них есть название, но неизвестное мне). Сия игра так всем понравилась, что бедному зайчику пришлось со слезами на глазах уступить ее для больших. С особенным удовольствием развлекалась сама великая княгиня и ее фрейлины вместе с кавалерами и адъютантами. ‹…›
22. Царское Село, 12/24 июля 1822 г., среда, 8 часов вечера
В отсутствие Императора[26] я буду лишена, любезная и добрейшая моя маменька, возможности посылать вам письма с курьерами, посему пользуюсь представляющимся мне ныне случаем, хотя не имею ничего нового, чтобы сообщить вам. Отъезд его назначен на первые дни августа, и для меня это весьма печальное событие! Не говоря уже о мучении снова провожать Императора неизвестно на какой срок и связанных с этим страхах и беспокойствах, я снова буду принуждена отбиваться от политических сплетен всех мастей, как оно всегда бывает при его отъездах из России, которые неизменно будоражат умы (начиная с самой Императрицы-матери). И вот я снова в совершеннейшем одиночестве, среди сего семейства, где нет даже тени теплого ко мне чувства, а ведь с годами и жизненным опытом у меня все меньше потребности в легкомысленных развлечениях, и сочувствие становится все необходимее для моего сердца. Императрица-мать заметно сдает, и молодой Двор, ее дети, подталкивают ее на то, что она первая осудила бы пятнадцать лет назад. В Павловске, например, ее повседневное общество состоит из молодых девиц и низших офицеров, от сего там такой тон, который шокирует всех посторонних. И это всего лишь тысячная доля того, что приходится видеть, не имея возможности хоть что-нибудь изменить. Все сие составляет для нас с Императором чуть ли не постоянные мучения. Конечно, только он один может помочь делу, но его удерживает и характер матери, и некоторая боязливость, вполне простительная для сына. Вот афоризм Александрины, хвалебный по своему намерению, но на самом деле это почти эпиграмма: «Was ich so liebe in der Kaiserin Mutter ist, das sie mit dem Geist der Zeit fortschreitet; es ist sogar seine Etiquette und gene bei ihr!»