На самом деле он шутил или замолкал. А потом сказал:
– Спасибо тебе, Ин, я теперь вижу, что женская дружба действительно есть. Раньше думал иначе.
– Из чего заключил? – вяло уточнила Инесса.
– Благодаря тебе много думал, ты меня как-то в мою правильную колею вернула, – ответил он уклончиво.
– И что теперь? – выдохнув, спросила она.
– Права ты, Ин, у нас дети, самим вон уже по сорок пять почти – нам ли мечтать о новой жизни? Да и Лидка – в общем-то, женщина для меня. Мне ведь на самом деле с умной женой не ужиться. Я сам-то парень простой, но бабы над собой не потерплю. Так что спасибо тебе.
На другой день он позвонил и снова поблагодарил ее. Сказал, что возвращается к Лидке, что она обещала про него в соцсетях ничего не писать, ну а некоторые ее тупаки он, уж ладно, готов и потерпеть. «Если бы не ты, – сказал, – не знаю, до чего бы мы с ней дошли. В общем, спасибо, считай, я должник твой».
– Угу, – улыбнулась Инесса, хотя улыбаться не хотелось.
И опять она осталась в одиночестве. И надежда, вдруг вспыхнувшая так нежданно, совершенно рассеялась. На душе стояла самая пасмурная погода, и неприятно было думать о подруге, которой еще недавно сочувствовала, для которой вроде бы от души хлопотала. Несмотря на Юрину благодарность, Ина чувствовала себя какой-то глупой идеалисткой, в очередной раз обманутой в ожиданиях. «Что я за человек, – думала с горечью, – кому плохо – жалею, кому хорошо – завидую. Все-таки друзья познаются не в беде, а в счастье…»
Ничто не помогало избавиться от черных мыслей, она почему-то чувствовала себя брошенной, словно ее, а не Лиду покинул Юрка. «Да не влюблена же я в него! – Ина чуть запнулась об эту мысль, но, промедлив секунду, ответила себе достаточно уверенно: – Уж конечно, нет! Тогда что? Что меня гложет?» Она быстро обнаружила ответ и на этот вопрос в душе своей: дело не в любви! А в одиночестве. «Я так и не научилась относиться к одиночеству как к варианту нормы», – меланхолично размышляла Ина, слоняясь по своему пустому дому. Юрка, дурак, предлагал встретиться, посидеть по дружбе…
– Не надо! – выпалила она резче, чем хотела, и тут же добавила, смягчая: – Я погулять хочу. Одна, понимаешь? Совершенно одна хочу погулять.
«Ха-ха! В том-то и дело, что больше всего я не хочу оставаться одна! – думала Ина, стискивая зубы, чтобы не плакать. – Ненавижу свое одиночество! И совершенно не умею видеть в нем свободу. А психолог говорил, что нужно видеть. Но для меня оно никакая не свобода, а только лишение. Целый ворох лишений!»
Да, Инесса воспринимала это именно так: будучи не хуже других, она была лишена многих важных вещей – заботы, поддержки, любви, домашнего теплого общения, стабильного секса, детей… «Когда я смотрю в зеркало, – размышляла Ина, – я, конечно, не вижу там красавицу. Но когда смотрю на Лидку, например, тоже не вижу. И вокруг толпы замужних женщин, вовсе не блещущих красотой… По-видимому, дело не в ней. Но в чем? Глупой меня не назовешь. Может, слишком умная? Чего мне не хватает? Может, глупости? Может, простоты? Может, запах у меня какой-то не такой? Может, тембр голоса раздражает?.. А впрочем, какая уж есть».