Дочь между тем говорила с таким придыханием, которого Маша никогда у нее раньше не слышала.
– Евочка, – в конце концов решилась она постучаться. – Детка, ты ужинать идешь?
– Мам, я же разговариваю! – рявкнула Ева. И своим новым «ненатуральным» голосом опять обратилась к трубке, где в тот момент сосредоточились все ее интересы и вся вообще ее молодая жизнь. – Алло, Вить… Да-да… Да нет, это мама теребит… Как это?.. Ну нет… ну все-таки мама есть мама… М-м… Милый…
Мария Егоровна поежилась, понимая, что вражина, сбивающий с пути ее девочку, наверное, что-то там интригует и против нее самой. Должно быть, посоветовал не обращать на материнские слова внимания… Или вообще послать мать подальше. А Евка хоть и возразила, но так невнятно, что чувствовалось, не долго еще она будет хранить верность домашнему воспитанию.
Она задумалась, привалившись к дверному косяку, из-за двери по-прежнему слышалась воркотня Евочки, не знающей жизни и такой беззащитной перед мужским злом.
– До-оча, ну остынет все, – очнулась наконец. – Пойдем!
– Мам, дай поговорить! – опять рассердилась Ева. И тут же забыла о ней. – Что?.. Как?.. Прямо сейчас? – шелестела своему злодею, исходя вся восторженной нежностью. – Да меня мама ужинать зовет… Ха-ха-ха! Нет, ну так нельзя… А как это?.. В ресторан? Ой, не знаю… Ну я сейчас маму предупрежу… Нет, конечно, но предупредить-то надо… Конечно… Ха-ха-ха… Целую…
Ева выскочила в коридор и бросилась к стенному шкафу – Мария едва успела отпрянуть от двери. Шальная дочь, вытащив коробку с любимыми туфлями, мигом обулась, разбрасывая тапки.
– Мам, я ужинать не буду! – прокричала на ходу.
– Как! Куда? – кинулась вдогонку Мария.
– Все-все, я побежала, меня Витюша ждет. В ресторане поужинаем. Пока! Вернусь завтра… или… не знаю… – нежным голоском договаривала Ева уже с лестничной площадки – и, по-видимому, эта нежность не была связана с матерью, а появилась в голосе дочки при упоминании имени Вити.
Она ждала лифта, от нетерпения вертясь на месте.
– Когда ты вернешься, дочка? – волновалась мать. А лифт уже поглощал ее до одури влюбленное дитя.
– Не знаю! – счастливо прокричала дочь в ответ. – Я позвоню.
С тоской в душе Маша опустилась на пуфик в коридоре. «А может, он приличный парень, – попыталась себя уговорить. – Может, у них любовь. Большая и настоящая. Может, все по-человечески, и свадьба будет… и внуки… А со мной даже не познакомился… Сволочь он, жопой чувствую… Руслан номер два…» Она вздохнула и побрела в кухню ужинать в одиночестве. Но вдруг подхватилась, набрала номер дочери. К радости ее, Ева трубу не выключила и сразу откликнулась на звонок: