– Мам, ну что?
– Ты так быстро убежала… – залепетала Мария. – Я даже не успела тебя обнять.
– Обнимешь еще, – пообещала дочка.
– Хорошего вечера, Евочка. И вообще… Ты звони почаще…
– Ладно, – отозвалась та нехотя.
– А может, твой Витя к нам придет?
– Ну мам… Не знаю. Я ему предлагала вообще-то. Но он правильно сказал, что мы еще и сами плохо знаем друг друга. Так что пока, наверное, нет.
– Плохо знаете… Спит с моей дочкой – и плохо знает… – отозвалась мать уныло.
– Ладно, мам, я побежала, потом поговорим.
– Целую, деточка. Храни тебя господь.
– И тебя, – рассеянно отозвалась Ева, возможно подходя уже к месту встречи и, разумеется, на ходу забывая про мать.
Дочь отдалялась, и Мария страдала. «А может, он нормальный, – опять пыталась внушать себе «правильные» мысли… – Может, даже хороший. И будет свадьба… Будут внуки…» Но душа не успокаивалась. Все равно Маша чувствовала, что не хорош он, этот Евкин паршивец, что плох он и все с ним будет плохо… Или очень плохо.
Прошло еще несколько недель, Ева объявила матери, что совсем уходит жить к Виктору.
– Как? – Мария осела, где стояла. Она только начала привыкать к укоренившейся уже самостоятельности дочери, с ее уходами и приходами – и вот тебе здрасте! – Ева, так он же… Я же его еще даже и не знаю совсем…
– А при чем здесь ты? – перебила дочь. И стала собирать вещи.
Она демонстративно морщила лоб, делая вид, что не замечает растерянности матери, всматривалась в содержимое шкафа, выбрав, швыряла вещи в чемодан и большую сумку.
– Дочка, как же так? – промямлила Мария, стараясь взять себя в руки. – Это ведь не по-людски!
– Что не по-людски? – на ходу огрызнулась Ева, не прекращая судорожных сборов. – Что тебе опять не по-людски? Слушай, мам, не мешай, меня Витя ждет, я и так сосредоточиться не могу, все перезабуду.
– Ну так… давай помогу.
– Давай! – обрадовалась Евка. – Сложи мне все мое, что в ванной стоит. В пакетик какой-нибудь. А я разберусь с одеждой. Так… За теплыми потом, пока только на первое время, – бормотала она.
– Соберу… – убито откликнулась Маша. – Только как же это? А познакомиться? А свадьба когда?
– Мам, ну какая свадьба! Ты со своими старомодными замашками просто смешна.
– Ага… Это он тебе объяснил?
– Мам, какая разница! Он – не он! У меня у самой голова на плечах имеется!
– Ева! – закричала мать. – У тебя сейчас нет головы! Ты в таком состоянии, что ничего не соображаешь!
– И пусть! – прошипела дочь. – Только я это свое состояние ни на что в мире не променяю!
Мария закивала убито, вполне понимая, что чувствует влюбленная девочка, и поплелась в ванную собирать ее пожитки. «Ну что делать, что делать… – бормотала про себя. – Дочка выросла, ну пусть попробует… Что ж я буду мешать… Вот ведь сволочь какая…» – Всплывшая мысль о «зяте» сразу вызвала горючие слезы. Маша опускала флакончики в пакет и беззвучно плакала.