Детская библиотека. Том 17 (Балл, Демыкина) - страница 67

Нет, они, конечно, не очень получились. Но все же можно было понять, что один помладше и такой лопоухонький — каждый его обидит! А другой — строже и вроде бы защищает маленького. Нет, не защищает, а помогает ему — ведь малыша и так никто не обижает. И не обижал никогда. Это сразу видно.

И одежки на них смешные: какие-то накидушки без рукавов поверх коротких штанишек, нескладные деревянные башмаки…

И мордочки под колпаками совсем безобидные. Почему Люба говорит «страхолюды»?

Люба долго рассматривала рисунок.

— Ну и кто это? — недовольно спросила она. — Таких не бывает. И все красками, красками! А краски-то денежек стоят! — И она провела пальцем по шершавому от акварели листу.

— У дядюшки художника тоже такие, — обиделась Зоя. — Ну не такие, а похожие.

— Какой еще «дядюшка»? Что мне твой дядюшка! — начала задираться Люба. — Я и знать-то его не знаю.

Может, его и нет совсем.

— А вот и есть, вот и есть! — заспорила Зоя. — Хочешь, покажу?

И она открыла книжку на странице, где был портрет художника: на девочек внимательно и немного грустно смотрел человек с узким длинным лицом. Глаза были коричневые, яркие, усы и брови тоже темные, на голове черный берет, у ворота бант. Рядом с ним сидела коричнево-красная птица. Такая нахохленная птица на тонких лапах. Немного сонная.

— Ну и что? — хмыкнула Люба. — Подумаешь — берет! У меня тоже есть! Может, он и не рисовал ничего, а только и делал, что кормил свою птицу!

— Ах, не рисовал? — рассердилась Зоя. — Ну тогда пошли!

Она повела Любу в мамину комнату, усадила на кушетку и задернула занавески. Зоя задернула их, чтобы Люба не начала бродить по комнате и рассматривать безделушки и флаконы на мамином столике.

Но лучше бы она этого не делала!

Как только Зоя задернула занавески, а Люба притихла, сразу стало ясно, что главное в комнате — картина. И вся она открылась широко. Даже вглубь стало видно. Но только сейчас — Зоя это сразу заметила — в картине был синий свет. И от этого и листья, и тропинка, и небо казались совсем темными, а белое пятно позади забора проступило отчетливей. Теперь Зоя была почти уверена, что это цветок, большой белый цветок. И еще она увидела то, чего не замечала прежде: в правом углу картины — вероятно, очень далеко — белел дом. Издалека он казался игрушечным. Одно окошко его светилось. «Как странно, — подумала Зоя, — еще утром здесь все было залито солнцем! Интересно, при свете дом будет виден?»

Она хотела было встать, зажечь свет, но вдруг… Вдруг ветки куста на картине зашевелились от ветра, и позади забора кто-то пробежал.