Проснулась и Амаль, поднялась Биби. Они спали на крыше лачуги Саида. Потрясенная мать не верила своим ушам. Неужели Надир? Она ведь просила его не играть и не петь. Нет. Это не он! Его флейта никогда так не рыдала. Да и не мог он тревожить покой людей в такой поздний час.
Флейта умолкла, ее сменил тоскующий голос.
— О аллах, что же это такое?! — воскликнула Биби в отчаянии.
Теперь уже сомнения не было — пел Надир, но песня какая-то новая и необыкновенная.
Отец мой кочевник, он горя не знал,
Вольною птицей по степи гулял… —
доносил до них ветер.
Широко раскрыв глаза и напрягая слух, Амаль старалась запомнить каждое слово песни.
— Ой, до чего же хорошо поет! — восхищенно прошептала она, словно боясь спугнуть соловья. — Кто это?
Но вот в Лагман меня привели,
В край садов и нежной любви!
Здесь я Лейли свою повстречал
И навеки Меджнуном стал… —
лилась песня в ночной тишине.
— О аллах, он сошел с ума! — содрогнулась мать. — Что он поет?
— Кто это «он»? — трепетно спросила Амаль.
— Мой сын.
— Надир?! — радостно воскликнула Амаль.
— Он, он… — вся в слезах ответила Биби. — О горе, горе мне, — повторяла она, крепко прижимая руки к груди, — теперь нас хан прогонит! Надо остановить его…
— Нет, нет, что вы! — удержала ее Амаль. — Вы только послушайте, как он поет! О, это самый счастливый из всех людей на земле! Какой чудесный голос дал ему аллах!
Саид спал внизу у лестницы, ведущей на крышу. Он тоже проснулся и услышал сетования Биби.
— Зря ты его ругаешь, хорошо поет. А о хане-саибе не беспокойся. Он любит музыку и частенько заставляет Амаль петь ему суры из корана… — Помолчал и добавил: — Да и можно ли в такую ночь не петь!.. И почему же он до сих пор молчал, не радовал нас своими песнями?.. Хороший голос дал аллах твоему сыну, Биби! От его флейты и песни можно все позабыть…
Редко, очень редко судьба балует бедный люд Лагмана музыкой и пением. О театрах и концертах они не имеют понятия. Никогда не видели кино и тех сказочных индийских фильмов, которые не сходят с экранов Кабула. Только свадебные карнавалы да игры девочек, в которых они, подражая взрослым, устраивают свадьбы своих кукол, скрашивают их жизнь, помогают забыться и отдохнуть. Вот почему люди Лагмана были в восторге от музыки и песни, которые неожиданно прозвучали в эту лунную ночь. Мало кто догадывался, что это поет «дикий» кочевник, сын Биби.
Биби с нетерпением ждала рассвета, чтобы как можно строже поговорить с сыном.
Вглядываясь в небо и одиноко плывущую луну, она непрестанно спрашивала себя: «Аллах, кто же это его Лейли, кто она, помутившая его разум?»