— Вы с ума сошли!.. Вы… — зашептала она, дрожа от волнения. — Ой, господи, какое несчастье!.. — И, повернувшись к сыну, приказала ему уйти.
— О нет, я не отпущу его! — воскликнула Гюльшан. — Он мой! Все возможно… все мыслимо… Давайте бежим все вместе. Вот сейчас, сию минуту… Прошу вас, милая, добрая Биби, будьте милостивы. Я достану все… деньги, золото, все, что понадобится… Я отдам все свои драгоценности за вашего сына, только не отнимайте его у меня. Не отнимайте…
Биби зажала ей рот рукой. Надир повернулся и ушел.
«Вот они, барские дети! — думала Биби, прижимая к себе Гюльшан. — Не зная тяжести труда, не ведая страха за завтрашний день, за хлеб, они способны сгубить и себя и других! Подумать только, какие слова она говорит: «влюблена…», «давай убежим».
— Дочь моя, — говорила она, стараясь сдерживать охватившее ее волнение, — вы умеете читать коран и большие, хорошие книги. Вы не такая, как мы, темные, безграмотные люди. Рассудите вашим умом. Ваш отец приютил нас, он наш кормилец, дал нам работу, а вместе с нею и хлеб. Можно ли в благодарность за добро украсть у него дочь? Простят ли люди и аллах такое преступление? И как вы можете порочить честь и имя своего отца? Нет, это ужасно! Лучше покончить с жизнью, чем идти на такое страшное преступление.
— Люблю!.. Люблю его!.. — плача, твердила Гюльшан, не слушая Биби.
— Но, Гюль… он еще молод! — взмолилась Биби с рыданиями в голосе. — Ему совсем неведомо чувство любви. Он еще не знает девичьей ласки и никогда не слышал нежных слов. Разве вам такой нужен муж? Вам надо богатого, именитого молодого человека. Опомнитесь, будьте благоразумной, не губите себя, прошу вас! У меня всего один сын. Ради аллаха, пожалейте меня…
— Нет, нет Биби, не говорите мне этого, не говорите, — повторяла, всхлипывая, Гюльшан. — Я и слушать не хочу, лучше молчите!
Но разве Биби могла молчать? Вчера она всю ночь провела без сна, думая о Надире. А эту ночь решила быть с ним вместе, чтобы он не пел и не играл на флейте. А получилось еще хуже. О, какая же это страшная для Биби ночь! И что принесет ей утро?
— Пойдемте, нас могут увидеть. Пожалейте голову моего сына. Его убьют, если заметят с вами, клянусь аллахом, нам не миновать гнева хана… — в страхе шептала Биби.
— Хорошо, — вдруг согласилась Гюльшан. — Только проводите меня домой, прошу вас.
— Хоть на край света, ханум, торопитесь!
Сердце Биби разрывалось на части в тревоге за сына. Страх за последствия этой ночи жег ее сознание, и она готова рыдать, призывать на помощь всех богов. «Теперь мне все понятно, — думала она, шагая рядом с замолкшей Гюльшан. — Вот она, его Лейли! Вот кто сделал его Меджнуном! Нет, никогда, ни за что на свете не быть ей его женой. Лучше прочь из Лагмана! Скорее, скорее! Но куда же бежать? Где скрываться? О, как тесен мир для бедных людей!»