И тут же Авке стало стыдно. Ужасно стыдно! Почти так же, как тогда, на Щетинистом острове, когда он ни за что обругал Гуську.
— Гусенок, я пошутил! Прости! Я же знаю, что ты меня не бросишь!
— Да… Но я о ч е н ь боюсь…
— Нет! Ты боишься не о ч е н ь, обыкновенно. Зажмурься и прижмись ко мне…
— Значит, мы вместе?!
— Конечно… ой… Господин Левенпупо Номер Два, вы можете нас вместе? А то Гуська немножко не привык…
— Делов-то.. — опять отозвался шароглот, и Гуська накрепко обхватил Авку. И… на этот раз и правда — один миг.
Авка мягко опустился в колоски незнакомой травы. На четвереньки. Рядом приземлился Гуська — тоже на коленки и ладони.
Постояли так, глянули друг на друга.. По Гуськиному острому лицу пробегали зеленые отблески. Это высоко над ними загорался и угасал маячный фонарь. Не ярко. Маяки только издали кажутся яркими, а вблизи — как настольная лампа.
Колосок попал Авке в ноздрю, и он чихнул.
— Это… что ли, уже все? — недоверчиво сказал Гуська.
— Да. А ты боялся…
— Не так уж я и боялся… Ой… — И Гуська пропятился. Потому что перед ним и перед Авкой возник лохматый пёс.
— Гуська, не бойся! Это, наверно, Кактус!.. Ты — Кактус?
Пес пошелестел хвостом по колоскам.
— Ты хороший… — Авка безбоязнненно притянул за косматые щеки голову Кактуса. Лбом коснулся мокрого собачьего носа. — Ты знаешь, где Звенка? Ты отведешь нас к ней?
Кактус опять пошелестел хвостом. Повернулся. Оглянулся на Авку (и на Гуську): "Пошли?"
И они пошли. Вверх по тропинке, среди шуршащих колосков. Было очень светло — главным образом от разбухшей белой луны. Ну, еще и далекий фейерверк доносил цветные сполохи.
Перед Кактусом вышли на тропинку два большущих кота. Деловито зашагали впереди.
— Это Фонарь и Плюха, — шепотом сказал Авка. Сердце у него стукало.
— Мр-р… — отозвался один из котов.
А Гуська ничего не сказал. Он с частым дыханием шагал сзади, и трава шуршала по его штанинам.
Тропинка привела к домику, что стоял вблизи башни. Рядом с домиком подымалось корявое дерево. В двух шагах от него торчал столб. Между столбом и деревом висела доска на веревках — качели. На качелях сидела Звенка. В белом светящемся платьице.
Авка сразу понял, что это она. И сразу сказал:
— Звенка…
— Ой… — Она прыгнула с доски и шагнула к Авке, запнувшись за кота. И, чтобы не упала, Авка поймал ее за руки.
— Авка, это ты? — И звук "а" знакомо растянулся в ее голосе.
— Это я… А это Гуська…— Авка оглянулся.
— Здравствуй, Гуська.
— Ага… здравствуй… — Гуська нагнулся и обнял за шею Кактуса. Видимо, он перестал бояться собак.