— Чир-р! — вдруг услышал Вася над головой. — Чир-р!
Спикировал и сел на Васину кроссовку взъерошенный воробей. Вася разглядел на воробьином затылке хохолок.
— Крошкин!
— Чир-р! — подтвердил Крошкин. Взлетел и закувыркался в воздухе у Васи перед лицом. Словно звал!
— Ура! Кроха, мы за тобой!
И они помчались. По тропинке в одуванчиках, по бревенчатому мостику через желтую от лютиков канаву, по гибкому дощатому тротуару… Крошкин с трепыханьем летел впереди. Иногда сильно опережал Васю с Колесом, оглядывался на лету и возвращался.
Тротуар повихлял среди травы и потянулся вдоль домов с палисадниками. На первых же воротах Вася прочитал: «Барашков пер.» А еще через два дома увидел на бревенчатом торце белую жестянку с черной цифрой 9.
За палисадником с георгинами были три окна, и среднее — открыто. Крошкин сел на створку и постучал клювам в верхнюю застекленную часть окна.
Раздернулись занавески. Показалась девушка со светлыми волосами. Крошкин упорхнул на ворота.
— Мальчик, это ты стучал?
Вася сказал суховато:
— Это стучал воробей. Но ищу вас я.
— О! А зачем? — она заулыбалась.
— Вы Оля, да?
— Да. А откуда ты меня знаешь?
— Я видел вас один раз с Филиппом. И еще видел на портрете, который он нарисовал.
— Вот как! Ты знаком с Филиппом?
— Очень даже хорошо знаком, — прежним тоном сообщил Вася. — И очень многое про него знаю. Знаю даже… как он из за вас ходит сам не свой.
Оля перестала улыбаться.
— Почему… сам не свой?
— Вы еще спрашиваете! Обещали с ним встретиться, а сами… сами водите его за нос! Да!
— Я?! Да это он! Обещал прийти ко мне и куда-то пропал. А я не знаю, где он теперь. Ходила к его тете, но она тоже не знает…
— А он каждый день ищет ваш ду… — Вася чуть не сказал «дурацкий», — ваш куда-то провалившийся переулок. Он же не знает, что сюда нужно добираться через картину.
— При чем здесь какая-то картина?! Ой… Неужели я забыла сказать ему, что переулок называется Барашковым только с вечера до полудня, а днем он Овечкин… И надо обязательно следить, чтобы в палисадниках не было петухов.
— Какие петухи? Вы издеваетесь, да? — ледяным тоном сказал Вася. — Я не в детском саду, чтобы верить в сказки.
— А ты в них не веришь? — Оля странно посмотрела на Васю, потом на Колесо. Оно стояло в густом клевере, и Вася машинально балансировал на педалях.
— Не верю… — буркнул Вася. И тут же опять перешел в атаку: — А вы… если вы не хотите его знать, лучше сразу так и скажите. Или думаете, что раз он маленького роста, значит, можно с ним, как с глупым ребенком? А он талант!
— Господи, да знаю я, что талант! Не знаю только, где он сейчас! Ты-то знаешь?