Гусь гоготнул и остановился.
— Не скажете ли, какая погода будет в ближайшие дни?
Казимир Гансович умел предсказывать погоду лучше, чем губернская метеостанция. Тем он и был знаменит среди жителей Малых Репейников. Если он говорил «га-га», значит и прогноз был «га-гадостный». А если сообщал, что «ого-го», значит, и дни ожидались «ого-го» — теплые и солнечные.
Сейчас Казимир Гансович произнес, как и ожидал Ига, «ого-го», но вид у него был грустноватый. Даже потерянный.
— Вы чем-то расстроены?
Казимир Гансович шевельнул кончиком крыла. Так машет ладонью уставший от неприятностей человек. Потом он обошел Игу на тропинке и двинулся к дальней калитке, ковыляя сильнее, чем обычно.
— Может, вам чем-то помочь? — сказал Ига вслед.
Гусь уходил молча. Ига вздохнул, пожал плечами и пошел своей дорогой. Но тут же услыхал:
— Ига-га…
Оглянулся.
Гусь смотрел на Игу виновато. Потом сбивчиво забормотал. Можно был только различить «ге-ге-ге», но о чем это — непонятно.
— У вас боли в ноге? — на всякий случай спросил Ига.
Казимир Гансович досадливо мотнул головой. Вытянул вверх шею, встал на цыпочки (если так можно сказать про гуся), развернул во весь размах крылья, словно собрался взлететь. Но не взлетел, а только тряхнул одним крылом и уронил с него длинное перо. Обмяк, опять сказал «ге-ге» и подвинул перо к Иге перепончатой лапой. Потом заковылял прочь, уже без оглядки.
Видимо, он решил подарить перо Иге. Зачем?.. Ну да ладно, подарки критиковать не принято. Ига сказал гусю вслед спасибо, скинул рюкзачок, вынул новенький учебник биологии, вложил в него перо, как закладку (конец остался торчать). Снова затолкал книгу в рюкзак. Натянул на плечи лямки. Да, нелегок ты, груз наук. Хорошо, что дом уже недалеко.
Кривой Полынный переулок обрывался на берегу Ярушинского оврага. Склоны были крутые. Местами их укрывала кленовая поросль, а кое-где они были травянистые и в бурьяне. Даже здесь, наверху, слышалось, как журчит и бурлит на дне речка Говорлинка. Она то пряталась в кустах черемухи, ольхи и смородины, то выскакивала на зеленые и глинистые проплешины, швыряла в воздух солнечные осколки.
Ига по деревянным ступенькам — наверно таким же старым, как сам город Малые Репейники — спустился под откос. Внизу пахло речной водой, осокой и мокрой листвой, но солнце пекло, как и на улицах. Вверху, по краям оврага цвели над прогнувшимися заборами густые яблони. От них стекал по откосам свой, яблоневый запах и у Говорлинки смешивался с речным.
К воде вела от лестницы по мелкому разнотравью тропинка.