Книга изображает казаков отдельным народом и превозносит их славное минувшее — подвиги украинских гетманов, сражения и гибель от рук врагов. Роль антагонистов в этом сюжете отведена другим народам: туркам, полякам, евреям и русским. “История русов” разожгла огонь воображения писателей-романтиков по всей империи. В Петербурге она стала стимулом для Пушкина, Рылеева и Гоголя. В Харькове жрецом таинственного откровения стал Измаил Срезневский, профессор тамошнего университета. Подобно Макферсону в предыдущем столетии, он был не прочь выдумывать фольклор и сам. Но если первого вдохновили ирландские мифы, Срезневскому послужила источником “История русов”. В 30-е и 40-е годы XIX века она приобрела огромную популярность в бывшей Гетманщине, превратила память об успехах и невзгодах казацкого сословия в повесть об этнической общности и стала важным этапом в построении современной украинской идентичности.
Левобережье подарило всей Украине ключевой исторический миф, культурную традицию и литературный язык — необходимые компоненты создания современной нации. А также ее созидателей. Упомянутые выше Иван Котляревский, Николай Цертелев, Алексей Павловский родились именно в Гетманщине. Причина преобладания левобережных казацких элит на ранних стадиях строительства нации проста: территория бывшего казацкого государства была единственным местом на Украине позапрошлого века, где землевладельческую верхушку не отделял от селян непроходимый культурный барьер. В австрийской Галиции и юго-западных владениях Романовых (Волынь, Подолье, Правобережье) земли и богатства оставались в руках поляков или ополяченных и окатоличенных русинов. В колонизируемых южных степях — Новороссии — если не этнически, то культурно элита была русской. Отпрыски казацкого народа Гетманщины оказались почти единственными кандидатами на роль борцов за будущую нацию. И нация закономерно унаследовала от этих земель не только литературный язык, но и название Украины.
Начало построения современной нации на Украине — его называют стадией сбора (культурного) наследия — пришлось на период наполеоновских войн и первые годы Европейского концерта — континентального правопорядка, созданного Венским конгрессом 1814–1815 годов. Повестку дня следующей стадии задало польское Ноябрьское восстание 1830 года. Именно после него нарождавшаяся нация стала обдумывать свою возможную политическую программу.
В Польше дело шло к новой войне давно. Постановления Венского конгресса сделали российского императора Александра I также польским царем. Вольнодумствующий государь даровал новым владениям одну из самых либеральных в Европе конституций. Однако выяснилось, что от абсолютной власти Романовы так просто не отказываются. Александр дал это понять довольно скоро после того, как прочие державы признали его суверенитет над Польшей. Царские наместники нередко пренебрегали сеймом, держали печать в ежовых рукавицах и попирали остальные свободы, которые царь посулил “Конгрессовке”. Молодые поляки в ответ начали собираться в подпольные кружки и превратились для власти в объект охоты.