Азбучная война 1859 года в Галиции заметно повлияла на политический климат державы Романовых. Власти в том же году запретили ввоз и публикацию украинских и белорусских изданий латиницей — очередная мера против “польской пропаганды”. Киевский цензор Орест Новицкий докладывал наверх, что Австрия путем смены алфавита обращает “русских” Галиции в поляков. Он полагал, что допущение латиницы в Российской империи грозит ей тем же. “Крестьяне западных губерний, встречая здесь книги, написанные на малороссийском языке, только польскими буквами, естественно, захотят более изучать польский, чем русский алфавит”, — писал Новицкий, предупреждая, что они “легко могут перейти и к чтению собственно польских книг и через то подвергнуться влиянию лишь польской литературы, с отчуждением от духа и направления литературы русской”. Запрет ввели без промедления.
Цензора более всего тревожили крепостные, которые должны были вот-вот получить волю. В России это произошло на двенадцать с половиной лет позже, чем в Австрии. Революция при отмене крепостного права не вспыхнула, но без вооруженного выступления поляков не обошлось — в январе 1863 года. Как и в империи Габсбургов, при освобождении подданных Александра II землей наделили крайне скупо и они по-прежнему зависели от помещиков. Разница же заключалась в том, что им даже на время не позволили ни политических объединений, ни выборов. Об университетских кафедрах с преподаванием на украинском можно было лишь мечтать — да что там, даже о книгоиздании. Именно тогда запретили любые предназначенные для народа книги (духовные, учебные и т. д.) на “малороссийском наречии”.
Удар по украинской культуре пришелся на лето 1863 года, разгар польского восстания. Вновь многое зависело от того, на чью сторону встанут крестьяне Правобережья. На берегах Невы озаботились укреплением общерусской нации и решили защитить народ от агитации украинофилов, а заодно и родного языка. “Прежние произведения на малороссийском языке имели в виду лишь образованные классы Южной России, ныне же приверженцы малороссийской народности обратили свои виды на массу непросвещенную, и те из них, которые стремятся к осуществлению своих политических замыслов, принялись, под предлогом распространения грамотности и просвещения, за издание книг для первоначального чтения, букварей, грамматик, географий и т. п.”, — писал министр внутренних дел Петр Валуев в циркуляре, которым запрещал публиковать книги на украинском уже и кириллицей. Эта мера не касалась только “изящной словесности”, в то время довольно слаборазвитой. За пять лет до 1868 года, когда Валуева отправили в отставку, число украиноязычных изданий упало с тридцати одного до одного.