Украинцам, как и другим обитателям западных окраин СССР, в лагерях приходилось несколько легче, чем русским и выходцам из Средней Азии. Поначалу их не боялись настолько, что даже отпускали домой. Например, директива от сентября 1941 года предписывала освобождение всех украинцев, белорусов и уроженцев Прибалтики. Уйти из лагеря позволяли по просьбе родственников (иногда женщины забирали незнакомых под видом мужей) или по факту происхождения из определенной области. Такие льготы отменили в ноябре 1941 года, но десяткам тысяч украинцев — если не сотням, — призванных в Красную армию и взятых в плен в первые месяцы войны, удалось избежать лагерных мук и вернуться домой. Кроме того, в лагерях украинцев, белорусов, литовцев и прочих чаще русских набирали в полицейские батальоны. Тем предстояло охранять территорию, предназначенную для очистки от туземцев и расселения колонистов из высшей расы. Когда же в Берлине поняли, что восточноевропейский эдем для немцев придется отложить, тысячи полицейских отправили стеречь концлагеря и лагеря смерти в Польше.
Кошмар жизни под оккупацией превратил некоторых советских военнопленных из жертв в пособников нацизма. В печально известном лагере Аушвиц первыми жертвами газовых камер стали красноармейцы — именно на них испытали в сентябре 1941 года “Циклон-Б”. Затем в те же газовые камеры евреев загоняла набранная из пленных охрана (немцы окрестили их “травниками”, поскольку обучались они в лагере Травники близ Люблина). При этом одежду уничтоженных людей собирали и сортировали отобранные начальством заключенные, тоже евреи. Выживание в нацистской машине смерти, как правило, покупалось соучастием в злодеяниях. Оккупанты превратили всю Украину в один огромный концлагерь. Как и в лагере, по всей стране грань между сопротивлением и коллаборацией, жертвой и сообщником нацистов стала размытой — хотя и вполне различимой. Каждый делал свой выбор, и тем, кто выжил, пришлось жить после войны с памятью о своих поступках.
Холокост, или, в нацистской терминологии, “окончательное решение еврейского вопроса”, занимает первое место в ряду зверств нацистов в годы оккупации Украины, хотя выделить что-либо в этом ряду непросто. Большинство убитых евреев даже не доехали до Аушвица или других лагерей смерти. Айнзацгруппы СС при помощи набранной из местных жителей полиции расстреливали их на окраинах тех городов и сел, где они жили. Массовые казни начались летом 1941 года на всех занятых вермахтом территориях. В январе 1942-го нацистские бонзы собрались на Ванзейскую конференцию (в пригороде Берлина) для выработки процедуры истребления евреев в оккупированных странах Европы. К тому времени эскадроны смерти Третьего рейха успели умертвить около миллиона мужчин, женщин и детей. Евреев убивали открыто, порой на глазах других местных жителей, а если те и не видели казни, то почти всегда слышали выстрелы. Катастрофа еврейства на Украине и в других западных республиках Советского Союза не только уничтожила одну этническую и религиозную группу физически, но так или иначе травмировала все остальные.