— Требуют характеристики на командиров полков.
— Что у них там — горит? Не могут подождать? Не знаешь, чем заниматься: то ли боем руководить, то ли бумажной волокитой...
— Срочно требуют, в армию! Я проектики набросал! — Невозмутимо постукивая, по столу карандашом, он ждал, пока Дыбачевский прочтет и подпишет уже составленные характеристики.
«Тактически грамотный и инициативный командир...» — прочтя эти слова про Чернякова, Дыбачевский фыркнул и похлопал себя по шее:
— Вот где у меня его инициатива сидит! Дай-ка сюда карандаш, я сам напишу!
«Не обладая достаточной теоретической подготовкой, увлекается решением мелких, второстепенных вопросов, в ущерб главной боевой задаче, — появились новые строки взамен зачеркнутых. — Вместо насаждения твердого единоначалия в полку придерживается в командовании ложнодемократических принципов руководства. В результате имелись случаи своеволия, проявленные со стороны младшего офицерского состава, что привело к напрасным жертвам и материальным затратам».
Дыбачевский со злорадством поставил точку, очень довольный тем, что удалось поприжать Чернякова. «Ложнодемократические принципы... С этим, брат, шутки плохи, недалеко ускачешь!»
Занимался новый день. Расплывались в сгустившемся к утру тумане низкие ракитовые кусты. Репейники по межам, опушенные инеем, казались призрачно-нежными и неуместными в этой суровой картине.
Дорога, пересекавшая передний край, вынырнув из ложбины, круто взбиралась на пригорок и пряталась в серой мгле. Где-то там батальоны. К ним медленно, катимые вручную, движутся орудия полковой батареи.
Дохнул еле уловимый ветерок, обдал холодком лицо Чернякова, вышедшего из блиндажа, шевельнул тонкие ветви ракитника и сорвал с него пушистые хлопья инея.
— Наконец-то, — облегченно сказал Черняков. — Может, разгонит, а то как в мешке...
Серая мгла колыхнулась и стала нехотя приподниматься, открывая взору окрестности. Внимание Чернякова привлекла суета на батарее.
— Крутов! — крикнул он. — Принеси мне, пожалуйста, бинокль!
Вышедший на зов офицер, подав бинокль, тоже уставился на батарею. А там происходило непонятное: артиллеристы развернули орудия на деревню, из которой только что вышли, и попрятались за щиты.
— Ничего не пойму, — бормотал Черняков, пожимая плечами. Внезапно орудия окутало дымом. Грохнул залп, другой, и каждое орудие стало бить самостоятельно, беглым огнем. Разрывы слышались рядом, буквально в двух-трех сотнях метров от наблюдательного пункта.
— С ума сошли! По своим! — воскликнул Черняков. — Медведев, Савчук, сюда! — вызвал он офицеров-артиллеристов.