Катины слова требовали пересмотра моих представлений о финансовых возможностях этого питерского биолога. Я сдался.
– Значит, с тестем мне повезло? Он – как это говорится – крутой?
– Ты даже не представляешь, как нам обоим с ним повезло. И вовсе не потому, что крутой, а потому, что он замечательный человек и самый прекрасный на свете папа!
– Самому лучшему на свете папе ты еще просто не родила, Катька.
Она сразу включилась в эту глупую игру счастливых обрученных:
– Ты будешь водить наших детей в горы, и учить кататься на лыжах, и нырять…
Я откинулся на стуле, смял салфетку.
– Только если они сами этого захотят, и только если им понравится.
Она сразу все поняла. У нее снова заблестели глаза и затрепыхались брови.
– Боже мой. Да, никто никогда не бросит нашего ребенка на верхушке горы перед штормом. У наших будут самые любящие родители и нормальное счастливое детство в Санкт-Петербурге! И в британскую закрытую школу их никто не отошлет!
Подошел официант и разлил по рюмкам Dom Perignon. Когда он удалился, я тупо переспросил:
– Где у наших детей будет счастливое детство?
Брови сразу взметнулись умоляюще:
– Саша, вот это второе. Я мечтаю открыть бесплатную детскую клинику в Санкт-Петербурге. Я для этого училась, все было для этого. Я хочу работать там. Мне это страшно важно. Здесь полным-полно врачей, а там я могу стать незаменимой.
– А как же я? Как же мы? Вся моя жизнь здесь.
Она заторопилась, принялась убеждать так сбивчиво, что было понятно, что она об этом уже давно думала:
– Ты, разумеется, найдешь себе работу! Или будешь прилетать ко мне. Мы оба будем летать. – Я был так поражен, что онемел на минуту. Она продолжала уговаривать: – Уверена, что мы сможем делить нашу жизнь между Питером и Эл-Эй.
– Кать, это невозможно. На мне висят долги за учебу, ипотека за дом. Я не могу бросить клинику, и я обязан работать в «Рейгане». Я только сейчас с неимоверным трудом выкроил три месяца в Нигерии с «Врачами без границ». Я мог бы приезжать в Санкт-Петербург пару раз в году на неделю, и то, если визу дадут. Но больше не получится.
– Я буду часто приезжать к тебе. – Она сжала мою руку: – Я буду часто-часто приезжать к тебе.
– Нет, я хочу тебя всегда со мной. Я не готов жить в постоянном ожидании. И дети, где будут жить дети?
– Тогда вернись в Россию со мной. Что тебе здесь? Светлана Сергеевна с Патриком. Моя больница даст тебе прекрасную зарплату.
– Спасибо. Я вижу, папа может купить и Казанский собор, и меня. Но это не так просто, Кать. Я четвертое поколение эмигрантов. Мне страшно приятно, когда все вокруг говорят по-русски, но вернуться насовсем – это как дельфину вернуться на сушу или слону в море.