Она не рычит. Овчарка стремительной тенью догоняет меня, взяв след по крови. Ее приближение я уловил, точнее, почувствовал, в последний момент.
Огромный, разъяренный зверь с бешено выпученными глазами, яростно оскалившись, настигает меня как ангел смерти – зрелище парализующее.
Времени расстегивать клапан на кобуре нет: стремительно выхватив финку, я встаю на полусогнутых и заученно выставляю левую руку вперед.
Инстинкт сработал, и зверь прыгнул именно на открывшуюся цель. Секунду спустя мое сознание вторично пронзило болью, теперь от рвущих мясо на предплечье клыков. Но это уже агония: пес открыл живот в прыжке, и я тут же по гарду всадил в него клинок.
Кое-как высвободив израненную руку из мертвой хватки овчарки, я отодвинулся в сторону. Вот сейчас, давай… Сознание уже гаснет, но я из последних сил держусь: стрелок наверняка захочет меня добить.
Его погубила самонадеянность. Немец слышал и мой невольный вскрик, и скулеж умирающей собаки. Но решил, что я попытаюсь уползти дальше. А потому поспешил, бросился вперед, не особо заботясь о выборе укрытий. Может, молодой?
Рассмотреть мое тело в камуфляже стрелок сразу не смог. Сразу – это в первую секунду. А во вторую в его плечо ударила пуля. Вторая мимо, третья в ногу, четвертая в живот, пятая мимо… Шестая в голову.
Трясущимися руками меняю обойму. Пытаюсь встать. Опираюсь на левую и тут же падаю: порванная рука не способна быть опорой. Кое-как все же встаю.
…Я уводил их на болото сколько смог.
Грохнула еще одна растяжка. Когда я пробрел чуть-чуть вперед, передо мной предстали сразу несколько бойцов полицейских частей в обычной серой форме. Двое возились рядом с телом погибшей овчарки, последнюю (других не видел) держал за ошейник третий противник. Пуля из ТТ поразила его в ногу; еще три патрона ушло в соседей. Один умело упал и открыл точный автоматный огонь в ответ, зато второй свалился, держась за плечо. Я отступил назад.
Раненный в ногу не удержал пса, молча бросившегося на врага. Последнюю (надеюсь) овчарку встретили два выстрела в упор.
Дело сделано: без собак, с тремя ранеными, немцы охоту не продолжат. Но хотя бы за одного они должны отчитаться, хотя бы за одного… Потому я шел к болотам, в надежде, что если преследование продолжится, еще кто-то найдет свой конец в трясине. Или меня «отпустят», посчитав, что раненый на болоте и так найдет свою смерть.
Собственно, так и получилось. Практически.
Мне помогли. Был пятый стрелок. Я это понял, когда сзади раздался точный выстрел из карабина, и раскаленный прут пронзил на этот раз лопатку. Опять левую.