Воевал под Тэруэлью, участвовал в деблокаде города и дальнейшем наступлении франкистов. Под Эбро был снова ранен.
– Но все это стоило того, чтобы пройти с гордо поднятой головой под русским флагом на Параде Победы! Пускай Мадрид не Санкт-Петербург и не Москва, но торжество и ликование наше было безмерным. Мы добились своей цели, и это стоило всех жертв! А главное, мы смогли одержать окончательную победу над «красными», и это вселило в нас веру, что за Мадридом будет и Санкт-Петербург, и Москва!
…После с Ильей Михайловичем связались представители немецкой разведки – абвера. Они-то и предложили ему начать поиск среди эмигрантов тех, кто готов и в дальнейшем продолжить с большевиками борьбу под союзными знаменами. И Илья Михайлович довольно преуспел на этом поприще. «Последней жемчужинкой» в его «коллекции» стал я…
Я не знал той местности, куда нас высадил военно-транспортный «Юнкерс». Да и не мог знать, ведь в Германии никогда раньше не был. На борту самолета нас было семь человек вместе с капитаном, и все пассажиры были завербованы Ильей Михайловичем. Мы кратко познакомились друг с другом. Всех моих новых спутников объединяло одно: это были ветераны белого движения, по возрасту наиболее молодые из участников Гражданской.
На аэродроме нас сразу посадили в грузовик, и мы продолжили свой путь. Поездка заняла порядка шести часов; прилетели мы глубокой ночью, а к моменту прибытия на конечный пункт уже светало.
…На улице было довольно свежо. Эта прохлада ласкала тело, основательно затекшее после долгого пути. Воздух, насыщенный ароматом свежей листвы и луговой травы (что особенно сильно ощущается на рассвете) хотелось вдыхать как можно дольше.
Насколько хватало взгляда, мне открывалась сельская местность с густым лесом, окружавшим нас с трех сторон, и поле, по которому пролегала проселочная дорога. Прямо же передо мной расположился палаточный лагерь, который сразу опознавался как военный: здесь был плац, свежесрубленные сооружения для физических занятий, хотя бы часть которых я смог идентифицировать. Пулеметные вышки по углам и колючая проволока по периметру. На мгновение пришла мысль о сходстве с лагерем пленных. Зябко передернув плечами, я постарался как можно дальше ее отогнать.
Желудок бодро заурчал: в воздухе стал растекаться соблазнительный аромат гороховой каши, которую, очевидно, готовили на завтрак. Приободренный, я готов был уже поспешить в столовую (покажите где), но в этот момент раздались уверенные басовитые команды, прозвучавшие, как ни странно, по-русски: