* * *
Колчин и Шабунин в окружении немецких солдат ждали возле ворот — что дальше? Подошел комендант — та же внешняя выдержка, но голос, прерывающийся, с хрипотцой, выдавал волнение.
— Господин лейтенант, господа парламентеры, мы принимаем условия… капитуляции.
Колчину противно было слушать. Какие условия, о чем еще говорить? Он потребовал:
— Поднять над фортом белый флаг.
Майор отдал распоряжение о флаге и объявил солдатам: готовиться к сдаче оружия.
Теперь солдаты уже не бегали, как ночью, готовясь к вылазке, подгоняемые приказом. Они ходили не спеша, тащили пулеметы, выкатывали из аппарелей орудия, выносили ящики со снарядами и складывали в штабеля.
Рассвело так, что Колчин мог хорошо видеть лицо Шабунина.
— У вас, Игнат Кузьмич, цвет лица страх какой нехороший. И усы обвисли.
— А вы на себя посмотрели бы, товарищ лейтенант, — с тяжким вздохом сказал Шабунин. — На вас и совсем лица нет.
— Досталось… Неужели прошла только одна ночь? Не верится. А Майсель-то крепким оказался! Если бы не он, не дышать бы нам.
— Молодчина парень! Идейный.
К воротам форта с тыльной стороны подошли группой наши командиры и несколько автоматчиков. Впереди — два немецких парламентера. Они махали руками, приветствовали и вызывали своих. Подъехала легковая машина. Колчин издали узнал «виллис» Сердюка. Выглянуло солнце. Комдив вышел из машины, сбросил шинель. Алели широкие лампасы, горели золотом погоны.
Комендант форта одернул мундир, поправил фуражку и пошел по мостику на ту сторону рва. Его сопровождал адъютант — фельдфебель. Немецкий майор остановился перед советским генералом и доложил: гарнизон форта готов к сдаче. В составе его двести девяносто шесть солдат и унтер-офицеров, вооружение: столько-то орудий, минометов, пулеметов, автоматов, винтовок, боеприпасы… Он с точностью до единицы перечислил, сколько в форту мин и снарядов, какого калибра, перешел к запасам продовольствия. Сердюк прервал его:
— Где наши парламентеры?
Комендант ответил невнятным голосом, чуть заметно кивнув на форт.
— Пусть они выйдут первыми, — потребовал генерал. — Об остальном — после…
Фельдфебель вернулся в форт. Солдаты стояли в открытом дворике колонной по четыре.
— Битэ! — фельдфебель вытянулся перед Колчиным и Шабуниным и показал на ворота.
— Прочь с дороги! — сказал Колчин по-русски, не взглянув на него, и пошел, стараясь ступать твердо; Шабунин держался на шаг сзади и чуть в сторонке.
По измученным лицам Сердюк понял, что с Колчиным и Шабуниным тут обращались не как с парламентерами. «А где же Майсель?»
Он с гневом смотрел на коменданта, а тот молчал.