Когда послышалось пыхтение паровоза (а к платформе действительно подавали задним ходом шестичасовой поезд на Лондон), Биф попросил клерка встать у двери, выходившей к поезду.
— Он с ним заговорил? — спросил Биф, беспокойно маяча у клерка за спиной.
— Да. А теперь уводит его вперед.
— Пришло время и нам попытать счастья, — сказал Биф, словно мы были солдатами, шедшими в атаку под вражеским огнем, и торопливо пересек платформу, направляясь к вагону третьего класса. Мне пришлось последовать его примеру.
Затем возник момент, причинивший нам непредвиденные неудобства. Вагон, в который поднялся Биф, остановился ближе остальных к двери товарной конторы, но был одним из немногих во всем поезде, почти переполненных пассажирами. И те не отказали себе в удовольствии высказать свое нежелание тесниться, чтобы освободить места для нас с Бифом, ведь мы, по их мнению, могли выбрать любой другой, гораздо более свободный вагон. Но сержант, казалось, не обращал никакого внимания на раздраженные реплики, заставив других пассажиров плотнее прижаться на скамьях друг к другу. Он раскраснелся, а в глазах не было ни следа стеклянной сонливости, столь часто проглядывавшей в них по утрам.
Заметив клерка — тот все еще торчал в дверях своего офиса, — Биф встал и опустил стекло окна, проигнорировав уже не столь энергичные протесты соседей по скамье. Из вагона он подозвал Джека к себе.
— Хорошо, ближе не подходи, — сказал сержант, когда клерк встал перед окном. — И постарайся не выглядеть так, словно озираешься по сторонам, а потом кому-то докладываешь об увиденном. Старик оборачивался, пока мы перебегали в вагон?
— Нет. Он шел прямо за Чарли.
— А сейчас ты его видишь?
— Да. Он высунул голову в окно и смотрит в сторону начала платформы.
— Как я и думал, — усмехнулся Биф. — Мы все предусмотрели! Теперь он не поймет, что за ним все-таки следят. Спасибо, Джек. Надеюсь, скоро снова увидимся.
И только уже после отправления поезда он милостиво разрешил закрыть окно и уселся на свое место.
Признаюсь, эта поездка стала одной из самых неприятных в моей жизни. Никому не нравится быть окруженным враждебно настроенными людьми, а особенно если чувствуешь, что их враждебность вполне оправданна. И самодовольная улыбка, словно прилипшая к лицу Бифа, нисколько не улучшала моего настроения.
Кроме того, я все еще пребывал в недоумении. Какая могла у Роджерса возникнуть причина для столь поспешного отъезда? Представлялось вероятным, что старикан знал нечто (и, возможно, знал с самого начала), дискредитирующее его приемного племянника. Он был преисполнен решимости, предположил я, никому об этом не рассказывать, но что-то в сегодняшних действиях Бифа — например его поездка в Клэйдаун — подсказало Роджерсу: скоро он не сможет и дальше скрывать информацию, в чем бы она ни заключалась.