— Как же мне плохо, — простонал он. — Надеюсь, у меня никогда больше не появится дела, которое потребует путешествия на континент. А вы сами ничего такого не ощущаете?
— Абсолютно, — заверил его я. — Море совершенно спокойное, и плавание проходит гладко.
— Вы считаете это море спокойным? А по мне, так оно просто ужасное.
— Стьют тоже чувствует себя неважно, — сообщил я, чтобы немного поддержать сержанта, — но страдает не от морской болезни. Он мучается над нашим делом.
— Неподражаемый профессионал в работе! — сказал Биф. — Такой ничего не упустит из виду. Поражаюсь, как он умеет подмечать каждую деталь. Главное его достоинство — наблюдательность. Я бы не разглядел и половину того, что сумел он. Хотя, само собой, он прошел специальное обучение.
— Заметно отличие от дилетантов, верно? — Мне понравилось, что Биф сам осознал ограниченность своих способностей.
— Да, все по-другому. Он не станет попусту громоздить одну версию на другую, как делают многие. Берет только факты и начинает плясать от них.
— А у вас есть какие-то свои теории по поводу этого дела, Биф? — прямо задал вопрос я.
Биф обратился к бармену.
— Плесните-ка мне еще виски, — попросил он.
— Так есть или нет? — настаивал я, пристально вглядываясь в покрасневшее лицо.
— Скажу вам так, — признал наконец сержант, — у меня есть кое-какие наметки, чтобы соорудить теорию. Но только ничего хорошего не выйдет, если я заведу об этом речь прямо сейчас. Он сейчас главный в этом деле или старается им быть. Так что, уж пожалуйста, держите рот на замке.
— Обещаю. Но мне-то вы можете хотя бы намекнуть?
— Вам ничего не даст, если я ни с того ни с сего начну распинаться о своей идее, — помотал головой Биф.
И в этот момент нашу беседу прервали. Стьют поспешно спустился вниз и встал между нами. Причем его лицо выглядело более воодушевленным, чем я когда-либо видел прежде.
— Давайте поднимемся на палубу, — предложил он, явно обращаясь к нам обоим, но все же более ко мне, нежели к Бифу. — Хочу поделиться с вами кое-какими своими соображениями.
Мы прошествовали вслед за ним на палубу, но, как только принялись мерить ее шагами, Биф снова извинился и скрылся внизу.
— Мне кажется, я нашел ключ к разгадке, — сказал Стьют. — Не уверен до конца, но хочу, чтобы вы тем не менее выслушали мои доводы.
Я кивнул, невольно отметив, что последние события превратили Стьюта в человека, гораздо более похожего на всех нас.
— Помните, что когда мы рассматривали версию со Смайт, — спросил он, — то столкнулись с, казалось бы, непреодолимым препятствием? У Роджерса, посчитали мы, не оставалось времени, чтобы убить ее после того, как их видел вместе Медоуз, и до того, как уже без нее он показался на глаза Сойеру в пабе. А если было время, то не было подходящего места. Мы также отмели вероятность, что персоной в белом макинтоше могла быть не Смайт, а некто, подменивший ее, и уж совсем невероятно выглядело предположение, будто ей хватило терпения дожидаться Роджерса где-то в Брэксэме, чтобы оказаться убитой им позже. Вот вкратце к чему сводились наши аргументы, позволявшие исключить девушку из списка потенциальных жертв.