— Оксанка, мне тоже интересно, — послышался в трубке еще один голос. Это почуял неладное вечно опаздывающий Финансовый Директор.
— … Ленка опять голосит, — вела репортаж Оксана. — В предбаннике на диване. Чуть не в обмороке. Дядя ругается. Грохнул что-то об пол. Во, два мужика показались. По коридору галопом. Видать, сильно Старик уел. А это что? Вроде, собачка. В темноте не разглядеть. Эти болваны к дяде с собакой заявились. Тсс! Стучат… Потом перезвоню.
Оксана открыла дверь и уставилась в черную пустоту коридора.
— Кто там? — испуганно вопросила Директор По Связям С Общественностью.
— Глаза опусти, — посоветовал озорной голос.
— Ккккаккая ссстттранная ссоббаччка, — пролепетала Оксана и закрыла рот ладонью.
— Вот так и стой, — одобрил Йорик, — до, — он бросил огненный взгляд на стенные часы, — до шести вечера. Недолго осталось. А тронешься с места — рожу расцарапаю.
Череп на кошачьих лапах растворился во тьме коридора. Дверь с грохотом захлопнулась.
«Тук-тук-тук» — постучал кто-то в дверь Финансового Директора.
После затхлого коридора промасленный, прокопченный хозяйственный двор показался альпийской лужайкой. Предвечернее солнце щедро поливало землю раскаленными лучами. Миша щурился, разглядывая расставленную под навесами замысловатую технику. Спортивная сумка с мечом приятно холодила бок.
«Хорошо, не забыл захватить» — подумал молодой человек.
— Ввот установка, — пролепетал Плетнев, кивнув на устрашающего вида тягач болотного цвета, увешанный трубами, моторами и черт знает чем еще. — Ккатайся.
Милиционер помотал головой.
— Ты что, Вовка! Мне без тебя никак. Я ж не умею управляться с этой дурой!
— Нниччего, у ттеббя вввот оно есть, — «Пом. гл. инж.» указал дрожащим пальцем на Йорика, который только что выскочил во двор. Череп так и светился от гордости: девять потенциальных преследователей глупо хихикали в своих комнатах. Самый опасный — охранник — пытался в кромешной тьме найти выход из запертого туалета. И перекрыть холодную воду, хлеставшую из сорванного крана.
— Чего он в меня пальцем тычет? — спросил Йорик, подозрительно косясь на трясущуюся конечность Плетнева. — Эй, незнакомец, ты что удумал? Учти, белочки не любят, когда в них тычут пальцами. И когда громко и часто клацают зубами, они тоже не любят. У них от этого портится аппетит. А белочка с испорченным аппетитом — страшней свиньи, — череп выдержал многозначительную паузу. — Нет, он все равно тычет! Ща рожу расцарапаю!
— Ну хватит, Йорик! — прикрикнул Миша. — Перепугал ты его до смерти, вот и тычет. Не встречал раньше человек таких красавцев.