Милиционер не проронил ни слова.
— Эй, альтер эго! Что за свинство? Чего молчишь, как справочная на перерыве? Ну стыдно мне! Да, стыдно. Не удержался, извини. Но выкрутимся же как-нибудь!
— Как ты выкрутишься, дурень костяной?! — подал голос молодой человек. — Я связан по рукам и ногам, примотан к скале, как Прометей. Еще и тебя ко мне пришпандорили, недоразумение потустороннее.
— И ты сдался? Сдался! — возопил Йорик. — Ты, краса и гордость отдела, вечное украшение областной доски почета самых безбашенных ментов! Тьфу на тебя!
— Ты что, сдурел? Не плюйся! — прохрипел Миша.
— Буду! Я теперь твой сиамский близнец, так что имею право. Тьфу! Тьфу!
— Ты, козел, все глаза заплевал! — рявкнул милиционер. — Щас я тебя! — он поднатужился, подтянул связанные ноги и попытался ударить коленями себя в грудь, туда, где черной шишкой помещался Йорик.
Сквозь путы сверкнули рубиновые огоньки.
— Ага! Фиг тебе, не достанешь! Тьфу!
— А вот и достану, — Миша посинел от натуги. Натянутые веревки пели, как струны. — Вот тебе! — последовал глухой удар.
— Ай, — взвизгнул череп. — Совсем сдурел?
— Терпи, обжора, — выдохнул милиционер. — Вот тебе за колбасу!
— Ай!
— А это — за сосиски.
— Ой!
— Вместо того чтоб Наташку спасать я тут в кокон играю. На тебе, мурло костистое!
— Ну все! — заверещал череп. — Я за себя не ручаюсь. Вот вылезу, и расцарапаю тебе рожу! Ой, я лапу освободил. Да перестань ты лягаться, мерин в фуражке. Говорю тебе, лапу освободил… И другую… Ура, я свободен!
Мишины потуги возымели действие. Узлы ослабли, веревка петлями соскользнула с ног.
Йорик выпростался из пут и, соскочив на землю, припал на передние лапы.
— Готовься, подлец, щас я тебе буду харю в клеточку делать.
— Виноград еще растет? — крикнул Миша, проигнорировав угрозы альтер эго.
Череп прислушался. Из темноты доносилось шуршание и тихий скрип. Откуда-то сверху долетали приглушенные расстоянием вопли чертопрыщенцев.
— Растет. И эти, кажись, до места еще не добрались.
— Развяжи меня! — скомандовал милиционер.
Виноградная лоза, некогда тоненькая, теперь стала толще телеграфного столба. Скрипя и извиваясь она выползала из земли, подобно огромной змее, и устремлялась в черноту неба.
— Странно как-то оно растет, — сказал Йорик, косясь на чудной ствол. — Мне всегда казалось, что расти должна верхушка.
— Может, если обойтись без колдовства, то так оно и будет. Как вернемся, можешь спросить у ботаников. А сейчас давай-ка, лезь в сумку, я уже почти готов.
Миша закинул сумку за спину, обвязался веревкой и несколькими быстрыми движеньями принайтовил ее к гигантской лозе. Ствол дернулся вверх и вдруг разом оторвал милиционера от земли, поднял на метр, на два, на десять… Очень скоро тлеющий костер стал просто вишневой искрой, кровавым глазом, глядящим, не мигая, на звездное небо.