– Ага, так он тебя и послушает!
В избу заскочили Желана с Гораздом. Любимая окинула взглядом всего Лиходеева.
– Рубаху сымай. У меня поранитых много. Я совсем ненадолго.
– Зачем пришла? Передала бы мазь Гораздом.
– Ложись, ущербный…
Не только намазала, но и руками поводила. Хорошо! Прохладно стало и не болит вовсе. Как-то издалека услышал голос девы…
– Рано утром разбудишь, Горазд. Милолика, намажешь и накормишь, а сейчас уснет.
…вырубился.
Рано утром Горазд поднял Егора с постели. Милолика с воодушевлением намазала мазью. И, все это происходило под байки пронырливого Воробья. Напялил кольчугу, опоясался и на пару с «тенью», то бишь Гораздом уселся за стол. Солнце еще едва позолотило кроны деревьев на востоке. Гляди-ка, погода наладилась. Нет чтоб разверзлись небесные хляби, напитали землю водой! Чтоб грязи по самое не балуй было. А тут на тебе, солнышко светит, на небе ни облачка. Где приятная глазу осень? Где ты? Ау-у! Отзовись. Желану не увидел. Ясно что умаялась сердешная. Вчера ко всем знахарям и ведунам тяжелых сносили. Снова на пару двинулись к стенам.
Вои отдыхали прямо на галереях, сидя и лежа на свежем сене. Пройдя по проходам, наткнулся на шефа, сидевшего прислонившись к деревянному парапету, тупо глядящему перед собой. Тяжело ночь прошла. Присел рядом. Не смотря на сон, все тело ныло от усталости, требовало внимания к себе. Милорад отвлекся от созерцания пустоты, глянул на Егора, встрепенулся.
– А помнишь Лихой, как мы первый раз встретились с тобой? Ха-ха! Мне ты тогда показался обычным щенком, которого еще долго с руки кормить придется, а потом неизвестно, будет ли толк.
– Да уж.
– Оказалось и я умею ошибаться в людях. Ты уже тогда был матерым, я потом понял. Дед умудрился взрастить тебя именно таким.
– Ага и жизнь хорошим учителем была.
– Так что, варяг, покажем пришлым, где раки зимуют?
– А может я не варяг?
– Я свою кровь, где хочешь узнаю!
В стане соседей, тех, кто был перед крепостной стеной, жизнь тоже шла своим чередом. Несмотря на неудачу первого штурма, Святослав продолжал думать о новом. Приказал ближним боярам не рассиживаться по шатрам, а помочь армии. Нужно напрячь захваченных по пройденным весям смердов, нехай за ночь построят сколько получится, огромных лестниц. Теперь-то рвы засыпаны не только землей, хворостом и камышом, но и густо усеяны телами. Пусть погибшие вои послужат отчизне последний раз, по ним к стенам крепости и провезут эти лестницы, а уж поднять смогут.
Утро вступило в свои права, время принятия окончательных решений и начала действий. Послышался топот копыт сотен лошадей, гиканье и свист. Кавалерия шла на рысях вдоль кромки защитного вала. Часть всадников на ходу пускала зажигательные стрелы внутрь крепостного сооружения, в его стены и крышу над галереями, вторая часть тащила на веревках прямо по стерне складни, огромные лестницы. Если пешцы смогут поднять их и прислонить к стенам, по ступеням можно пустить сразу по трое бойцов в ряд. Защитники крепости в ответ тоже стреляли, но ответных стрел было гораздо меньше. Послышалась ругань, падение людей и лошадей. Как ответ, за стенами начинались пожары, горели крыши домов примыкавших внутри укрепления к самой стене. Ярко полыхавшая крыша галереи высветлила под своим шатром метавшиеся по коридорам тени.