– Бе-ей!
Пронесся рев с обеих сторон. Жестокий, страшный удар потряс округу. Схлестнулись русские с обеих сторон. Предсмертные крики раненых, падение с лошадей убитых, конское ржание, все смешалось. На дороге происходила рукопашная свалка. Оба русские воинства, выжившие после гибельного удара, словно взбесились, волками набросились на добычу, даже в предсмертный час, лишившись оружия, руками рвали, зубами грызли врагов. Ор, гвалт, стоны и крик на всем промежутке перед воротной башней, это была просто бойня. Командовавший черниговцами богатырь потеряв щит использовал вместо него тело мертвого курянина, прикрываясь и отражая ним удары, сам огрызался рубясь мечом. Рубил! Рубил направо и налево врагов лезущих к нему в попытке достать. Курян осталось в живых больше, да и изначально их больше было, черниговский отряд истаял на глазах. Остался малый пятачок вокруг своего командира-силача и куряне повсюду, куда не кинь взгляд. Всю площадку усеяли трупы людей и лошадей.
– Уходим! – подал команду Гостомысл. – За мной, ма-арш!
– Князя поддержите, ранен!
Снова Гостомысл вовремя взял бразды правления.
– Гридь! Прикрыть отход князя!
Пришпорив коня, первым вывалился из скученности отступавших. Повел не меньше сотни закованных в бронь бойцов к идущему на рысях к новому отряду всадников противника, выходившему на оперативный простор, минуя излучину талицы.
– Тара-ан! – выкрикнул ближайшим к нему гридням.
Услышав его, всадники плотнее подвинулись к своему командиру, образуя построение «свиньей», у кого остались, выставив пики перед собой, приподняв до уровня глаз каплевидные щиты красного цвета. Две конных массы впечатались друг в друга.
Пошла мясорубка, звон мечей, крики, глухие удары по щитам, ржание лошадей. Шум и скрежет стоял неимоверный. Гостомысл давно выронил пику, пригвоздив нею кого-то из чужаков, прикрываясь щитом, отводил удары, свалив всадника, обагрил клинок чужой кровью. Колышущаяся карусель войны закрутила, понесла по кругу, сбивая дыхание и напрягая силы. В мозгу вместе с поднимающимся вверх и опускающимся на чье-то плечо мечом, долбилась мысль: «Победить или погибнуть!». И снова мельтешение в свалке, свой, свой, чужой. Взмах: «У-угх!». Меч опускается на русский шлем. Крик, стон, падение тела вниз под копыта, а это смерть не иначе, затопчут. И снова карусель! Вертится все быстрей и быстрей. Удар, отбой, удар… Меч прошел между плечом и бармицей, застревая в кольцах брони и костях. Мгновенная темнота и покой!
Курский заслон полег весь до единого человека. Раненых добили.