– С тобой все нормально? – Марина выдернула меня из глубин моих фантазий, не сказать даже, что эротических.
Мне нечего было ответить. Я потянулся к телефону – за целый день никто мне не звонил. Да и кто мог? Разве что Петя?
Знаков внимания от Иришки я больше не ждал, значит, Петина цель была достигнута. Он мог больше не беспокоиться обо мне. Мог больше не придумывать способы, как меня развлечь.
Сейчас мне трудно вспомнить, о чем еще я думал тогда. Знаю только, что как-то случайно вспомнил, что Петя записал Яснин номер телефона перед тем, как мы начали смотреть кино. Думаю, что именно это меня и зацепило. Сам факт того, что Петя знал, как ее найти, не давал мне покоя. Нет, я, конечно же, не признался ему, что хотел ей позвонить. Я и себе в этом не признавался. Зачем звонить девушке, с которой познакомился только ради мимолетного секса?
Вот, нашел кое-что в своем блоге. Написал это восьмого ноября, словно чувствуя, что седьмое для меня еще не закончилось и не закончится еще очень долго:
«Я думал, что ее светлыми волосами можно любоваться вечно, что надо быть слепым, чтобы не замечать их красоты. Я думал, что, несмотря ни на какие бури в наших отношениях, несмотря на стремительно исчезавшие дни, я никогда не перестану желать прикоснуться к ней. Я думал, что детский, всегда немного удивленный взгляд, такой же, как у нее, должен быть у каждой девушки, чтобы она могла вызвать во мне симпатию. Я думал, что только ее голос способен заставить мое сердце сжиматься и вздрагивать.
Но сегодня я видел много девушек, которые были во много раз красивее нее. Оказалось, что очень у многих из них длинные светлые волосы. Оказалось, что даже издалека можно почувствовать фруктовый запах их кожи. И та, которую я вчера целовал, смотрела колко, внимательно, совсем по-взрослому. От нее пахло по-чужому. Она наблюдала за нами из-под полуприкрытых век, будто это мы были частью какого-то ее эксперимента, а не она – нашего. Я видел, как блестели в темноте ее глаза… один синий, другой карий.
Она исчезла внезапно, как только включился электрический свет. Я ушел вслед за ней, но не смог ее нагнать – ее нигде не было. Петя был молчалив и растерян, и вид у него был такой, будто только что он, как и я, вдруг почувствовал себя грязно, словно совершил гадкое преступление. Не знаю, прав ли я, но мне кажется, что больше он никогда не предложит мне поучаствовать в подобном. Вчера что-то в нем изменилось. Что-то во мне изменилось».
Я был уверен, что завтра в универе попрошу у Пети номер Ярославны.
Когда же я его увидел, то отчего-то передумал. Точнее, не передумал, а решил сделать это попозже, когда найду подходящее объяснение. До вечера оно так и не пришло мне в голову.