– Такое случилось, такое случилось, ужас, ужас… – Растопырив пальцы, она прижимала ладони к голове. – У нас соседи, соседи…
Она долго твердила это «соседи, соседи», пока я наконец не поверил в искренность ее шока. Зая жила в каком-то роскошном лофте ближе к центру, поэтому стало даже интересно, что такого там могло произойти с соседями. Вряд ли она так разнервничалась, просто узнав об их наличии.
– Ну, вот эти, которые продюсеры… – она оглядела нас всех по очереди, – ребенка избили. Своего. Там полиция.
Я поежился от такого неожиданного известия. Все ехидные комментарии, которые я до этого придумывал, обернулись ядом против меня самого.
– Продюсеры? Они вообще богатые, влиятельные? – спросил кто-то. Она растерянно дернула плечами и снова схватилась за голову.
– Ну да, наверное…
– Скорее всего, это дело просто замнут.
– А ребенок маленький?
– Лет девять. Мальчик.
– Бедный пацан! Сколько на свете психов!
В середине этого всеобщего кудахтанья Петя вышел из комнаты. Кирилл проводил его взглядом. Я был чересчур подозрителен относительно Воронцова и все ждал, когда что-то подтолкнет нас к разговору о Ярославне – разговору с глазу на глаз, честному, – чтобы все разъяснить.
Он долго не возвращался, и тогда я взял на себя роль судьбы и сам пошел искать повод заговорить. Я нашел Воронцова на балконе. Было открыто окно, и хоть внутри гулял сильный сквозняк, по запаху я понял, что в этот раз и Петю травка не оставила равнодушным.
– И как? – спросил я без участия.
Он улыбнулся еле заметно, но ко мне не повернулся – продолжал разглядывать темнеющее зимнее небо. Несмотря на улыбку, брови его были трагично сведены. Эта печаль и необоснованное одиночество показались мне полнейшим ребячеством и тут же вызвали дикую злость. Я развернулся и собрался было уйти.
– Я видел одну такую фотографию… – вдруг сказал он. Без сомнения – мне. – Вчера в интернете наткнулся. На ней старый итальянский городок, здание в несколько этажей, сумерки… на последнем этаже распахнута огромная балконная дверь, на балконе стоит… хм… мужчина и накалывает на манекен красное платье. Знаешь, роскошное платье.
– Заканчивай смотреть фотки платьев, а. Это странно.
– И я подумал, что этого никогда не будет. – Теперь в его взгляде была тоска, словно реально произошло что-то трагическое. – Сейчас просто течет время, а раньше, кажется, было не время, а времена. Или здесь – время, а там – времена…
– Там – это в Италии?
– Тебе не кажется, что все великое прошло? А если оно прошло, то ничего уже не интересно… Или чтобы стало интересно, надо самому что-то делать? Я не могу понять.