Коминформовская пропаганда заработала на полную катушку, едва определилась новая партийная линия по этому вопросу. Всё объявили «выдумкой американских империалистов», предназначенной для «закабаления рабочих». Снова вспомнили «бешеных псов капитализма».
И почему, подумалось мне, титанцы не напали сначала на Россию? Ведь сталинизм как будто сделан прямо под них, на заказ. Потом я задумался: а изменится ли что-нибудь, когда и если это произойдет? Три поколения людей за железным занавесом прожили с порабощенным разумом и паразитами на шеях. Между комиссаром со слизняком и комиссаром без слизняка разницы не будет и на копейку.
Будет только одно отличие: их «чистки» примут иную форму – «уклонистов» начнут ликвидировать, сажая им на шею титанцев, а не отправляя в газовую камеру.
* * *
За исключением тех случаев, когда Старик брал меня поработать рядом с собой, я был далек от центра событий. Я видел войну с титанцами примерно как обычный человек видит ураган: в моем поле зрения был только маленький кусочек общей картины.
Я довольно долго не видел самого Старика. Задания мне передавал его заместитель Олдфилд. Соответственно, я не знал, что охрана президента передана другим людям и Мэри вернулась на базу. В баре Отдела мы встретились совершенно случайно.
– Мэри! – выкрикнул я, бросился к ней, споткнулся и чуть не полетел на пол.
На ее губах медленно расцвела сладостная улыбка. Мэри подвинулась, чтобы я сел рядом, и прошептала:
– Здравствуй, милый!
Она не спрашивала, чем я занимался, не дулась за то, что я пропал, даже не жаловалась, что меня не было слишком долго. Что прошло, то прошло.
Зато я тараторил без умолку:
– Нет, это просто замечательно! А я-то думал, ты по-прежнему укладываешь президента баиньки. Давно ты здесь? Когда тебе обратно? Слушай, давай я тебя чем-нибудь угощу? О, у тебя уже есть. – Я начал было вводить заказ на «Олд-фешнд»[22] для себя и обнаружил, что Мэри меня опередила: стакан выскочил прямо мне в руку. – О! Как он здесь оказался?
– Я сделала заказ, когда увидела тебя в дверях.
– Мэри, я тебе уже говорил, что ты бесподобна?
– Нет.
– Тогда слушай: ты бесподобна!
– Спасибо.
– Это надо отметить! – Меня продолжало нести. – Надолго освободилась? Слушай, а как бы тебе несколько дней отдохнуть? Не могут же они держать тебя на работе двадцать четыре часа в сутки, неделю за неделей, совсем без передышки? Я сейчас пойду к Старику и скажу ему…
– Я в отпуске, Сэм.
– …все, что я о нем… А?
– Я в отпуске.
– Серьезно? Надолго?
– До вызова. Сейчас все увольнения до вызова.
– Но… И давно ты отдыхаешь?