- Я тоже... - сказал, наконец, папа, - я тоже об этом думаю.
Я ткнулся лбом в твердое отцово плечо и посидел так, закрыв глаза. Потом предложил негромко:
- Давай тогда вместе думать.
И, не дожидаясь ответа, пошел в комнату спать.
Как я и ожидал - день получился тяжелым.
Пятница 17 марта, 1978, день
Ленинград, Измайловский пр.
Дуло вдоль проспекта немилосердно. По северному злой ветер вымораживал скулы и гнул пешеходов к земле. Я нырнул в долгожданную подворотню, словно солдат в окоп из-под обстрела, и с облегчением перевел дух. Смахнул со щек невольные слезы и заторопился дальше, в свой сумрачный подъезд. Пусть в нем попахивает плесенью из подвала, зато от пузатых батарей щедро расходится жар, а за это я сейчас был готов простить многое.
Взлетел, постепенно отогреваясь, на три с половиной лестничных пролета вверх и замер на полушаге, ошарашенный открывшейся картиной. На уровне моих глаз, на фоне той самой желанной батареи ярким пятном выделялись знакомые финские сапожки с приметно-красным кантом. Я поднял недоуменный взгляд выше. На облупившемся подоконнике сидела, нахохлившись, Софья и остановившимся взглядом смотрела куда-то сквозь стену дома напротив. На полу в углу стояла средних размеров ободранная клетчатая сумка.
- Эй! - я крадучись поднялся по оставшимся ступенькам и осторожно пощелкал пальцами перед ее лицом.
Она медленно повернула голову и посмотрела на меня без всякого выражения.
Я наклонился к ней, разглядывая.
"Да она, похоже, больна!" - сообразил, увидев влажный лоб и покрасневшие склеры.
- Ты это что? - пробормотал растерянно и положил ладонь на лоб.
Ну, точно, горячий. А пальцы - холодные, как лягушки.
- Эй, Софи, - сказал громче, разминая ее ладонь, - ты почему не в кровати?
Она посмотрела на меня, шмыгнула носом и просипела:
- А нету кровати.
- Не понял... Как нету? А в общаге?
- Выгнали. Уж три дня как, - мрачно ответила она.
- Че?! - вырвалось из меня потрясенно, - как выгнали? За что?
- За что, за что, - забормотала Софья, недовольно щурясь вдаль, - да какая теперь разница за что?! Ну, предположим, за дебош...
- О, мать, да ты буйна во хмелю... - растерянно проговорил я.
Она злобно зыркнула и отвернулась.
- Снимать комнату теперь придется? - предположил я неуверенно.
- На что?! - почти простонала Софья.
- Понятно, прогулеванила все, - протянул я, и был награжден за это еще одним недовольным взглядом.
- Иди уж, - сказала она тускло, - я случайно именно в твою парадную зашла согреться.
- Верю, - сказал я, быстро прокручивая в уме варианты, - а с работы вас, сударыня, не турнули?