- Спокойней! Спокойней, не гоношись ты так... Понял я тебя, понял, - он поморщился, словно от зубной боли, - с вами, что ли, поехать? - задумчиво вопросил в воздух, - сколько дней там запланировано?
- Со второго по восьмое.
- Ладно, - он тяжело вздохнул, - подумаю.
Встал и подошел к двери. Перед выходом обернулся и многозначительно постучал пальцем по наличнику:
- А с Томой смотри - я не шучу.
Дверь закрылась, но лишь секунд на пять. Потом распахнулась, и дядя Вадим опять появился в комнате. На лице его была непривычная растерянность:
- Заболтал ты меня, - покачал с укоризной головой, - я что хотел тебя предупредить... Агитбригада с Невского района поменяла свою программу. Завтра на городе они по "Малой Земле" выступление дадут, - и он впился в меня испытующим взглядом.
- Быстро подсуетились - две недели как из печати вышло... - удивился я. Потом подумал и пожал плечами, - да и пофиг, если честно. Мы для себя делали. А как это объяснить ребятам... Я до завтра слова найду. Спасибо, что предупредили.
- Ну-ну, - невнятно сказал дядя Вадим, и мне послышалось в его голосе легкое одобрение.
Потом пришла раскрасневшаяся от пробежки по морозцу Томка, и нас позвали на ужин. Он прошел в теплой товарищеской обстановке, только будущая теща, успевшая пошушукаться с братом накоротке, все время смущенно отводила взгляд.
Была подана отварная картошка ("еще та самая" - напомнила мне вдруг развеселившаяся Тома) и тушеная курица.
Обычно тушеная курица - блюдо совершенно не поэтичное и прямолинейное, но Томина мама с помощью всего лишь сметаны и хмели-сунели сотворила маленький шедевр, и кот Василий терся и урчал под столом, потеряв последние остатки достоинства.
- Это просто кулинарная поэма какая-то, - похвалил я, с азартом собирая корочкой потрясающий соус, - был бы один - сейчас тарелку бы вылизывал. Надеюсь, - покосился многозначительно на Тому, - секретные семейные рецепты передаются из поколения в поколение.
- Да, - кивнула та, - потихоньку. Я уже научилась определять, кипит вода в чайнике или нет.
Сидящий напротив дядя Вадим закашлялся.
- Люба! - сипло возмутился он.
- Что - Люба?! Девочка в спецшколе учится! Английский - каждый день! Через год - поступать! - зачастила мама.
- Не волнуйся, - я положил свою ладонь поверх Томиной кисти, - научу.
Она молча улыбнулась мне. За столом наступила тишина.
- Эх, хорошо, - подвел я черту, с сожалением глядя на опустевшую латку. Поднялся, - спасибо, тетя Люба, сегодня было еще вкуснее, чем обычно. Пойду - уроки еще и не начинал делать.
Томка выскочила за мной в прихожую.