...Беорнинги что-то не поделили с обитателями Рованиона; вспыхнул мятеж в Королевстве Лучников — Эсгарот требовал торговых льгот и привилегий...
...И даже в ряды гномов медленно, но неумолимо вползал роковой раздор. Фолко видел бредущих под снегом изгнанников: жалкие котомки за плечами, матери прижимают к себе плачущих малышей, хоть как-то пытаясь защитить их от холода...
— Превеликие Силы, — прошептал хоббит, не зная точно, к кому же он, в сущности, обращается. — Это что — все он? Адамант? Да кто же мы "тогда — живые создания или чьи-то игрушки, если нас так легко заставить совершать подобное? Или прав был Мелкор: такое в природе всех Детей Эру? Нет, нет, не хочу верить! Это все он! Адамант! В Ородруин его... в Ородруин... пусть даже ради этого придется вновь убить Олмера...
Но разве совершенное Зло забудется так просто?
Фолко содрогнулся. Да. Верно. Не забудется. Ни теми, кто Зло вершил, ни теми, кто пострадал. Уголья мести вспыхнут пожарами новых войн; нет, нет, как же не правы те, кто надеется, будто Адамант станет служить им, точно преданный пес! Нужен такой вот Хенна... чтобы стать Божественным и гасить все ссоры и свары между своими... играя магией Камня, точно ребенок, и отправляя на смерть тысячи и тысячи...
«А что же у меня дома?! — вдруг мелькнула страшная мысль. — Что, если там... Бэкланд схлестнулся с Восточным Пределом, а Предел Северный — с Западным?.. Взглянуть?..»
Нет. Слишком страшно. Фолко помотал головой, и радужный мотылек, дивное эфирное создание, замер, слабо трепеща крылышками, зависнув на невообразимой высоте.
«Нет. Пусть это глупо, но... но я хочу верить! Я хочу верить, что дома все в порядке!.. Пусть я никогда больше не увижу Хоббитанию — но я хочу верить!..»
Теперь он вновь смотрел на перстень. Божественный Хенна перенес ставку чуть севернее прежнего. Он застрял здесь, в далеко не самых приятных краях Великого Тхерема, и Фолко понимал почему — Хенне приходилось вести войну в окружении. Хриссаада наполовину принадлежала горбуну Санделло и его отчаянному отряду; Олмер ловко кружил вокруг Умбара, раз за разом выигрывая мелкие стычки; Скиллудр отрезал пути на юг, в коренные владения тарегов, и новые их отряды, что шли из-за Хребта Скелетов, уже схватились с его многочисленным войском. Пока левая рука Олмера (правой, конечно же, оставался Санделло, хоть и действовал на левом крыле) успешно сдерживал натиск, перекрыв горные тропы...
Адамант теперь горел яростным, почти нестерпимым Светом. Его огонь въедался в сознание — да что там в сознание! — в плоть! Тончайшие струйки Света сочились сквозь твердь Арды, по мельчайшим, глазом не видимым путям достигали они Костей Земли, и все усилия Черных Гномов не могли исправить содеянное. Слабел крепчайший гранит, и миллионы раз прокованная сталь внезапно начинала гнуться...