Тридцать второй день в мире Содома. Ночь. Заброшенный город в Высоком Лесу.
Бронзовый Меч-махайра по имени Дочь Хаоса.
Сегодня мы с моей милой Никой, как обычно, танцевали, плетя моим острием замысловатую вязь узоров колющих выпадов, рубящих взмахов и блоков. И вот неожиданно настал тот момент, когда я впервые почувствовала Нику не только как руку в шершавой перчатке, которая держит мою рукоять, но еще и как другой разум по ту сторону длинного-длинного коридора, куда кричи не кричи, не докричишься. Но то, что ее присутствие вообще ощущалось, уже было огромным прогрессом.
Наш танец продолжался, и с каждым движением, сопровождавшимся легким посвистом моего клинка, Ника становилась ко мне все ближе и ближе; и вот взмах, блок, выпад, снова блок – и я, если бы у меня были руки, сказала бы, что дотянулась до Ники кончиками своих пальцев. Она тоже меня почувствовала и тянулась в мою сторону. Это из-за ее помощи мы так быстро преодолели эту пропасть.
– Привет, Ника, – сказала я, присвистывая в рубящем взмахе который обычно исполняют во время конной атаки, догоняя и рубя бегущих (это я от волнения), хотя мы были пеши и стояли на ровной земле.
– Привет, Дочь Хаоса, – ответила мне Ника, – это правда, что ты сама меня выбрала?
– Правда, моя милая Ника, – ответила я, – я так рада, что теперь ты есть у меня, а я есть у тебя. Ведь мы так замечательно подходим друг другу.
– Да, – сказала Ника, поднимая меня в салюте, – мы так замечательно подходим друг другу. Но только тебе придется научить меня фехтовать, ведь почти не владею этим очень важным искусством, и то, что показал капитан Серегин, разучиваю здесь, где никто меня не видит, потому что не хочу позориться со своим неумением.
– С превеликим удовольствием, моя радость, – согласилась я, – ведь ты лучше многих и многих, кому довелось меня носить. Самое главное – у тебя твердая рука, верный глаз и ты никогда не мешкаешь с решением, когда его надо принимать быстро, и никогда не суетишься, когда надо еще немного подождать.
– Разумеется, – ответила Ника, проводя режущий взмах, – ведь я снайпер, а для него такие качества тоже особо важны.
– А кто такой снайпер? – с интересом спросила я.
– Особо меткий стрелок, – ответила Ника.
– Фу, Ника, – возмутилась я, – как ты можешь заниматься таким низким делом как стрельба, когда ты даже не видишь глаз того, кого убиваешь? То ли дело рукопашная схватка – когда лицо в лицо, глаза в глаза; ты втыкаешь в своего врага меч и видишь, как утекает из него жизнь….
– Таковы теперь верхние миры, – с тоской сказала Ника, – теперь там принято убивать не только не глядя в глаза своему противнику, но даже вообще не видя его этими самыми глазами, и не подозревая о его существовании; а такие рукопашные поединки «глаза в глаза» – это там на самом деле невероятная редкость и роскошь, которую надо ценить. И именно поэтому я учусь пропускать через тебя свою магию, потому что не хочу оказаться беззащитной, когда враг вдруг начнет проявлять недружелюбие сильно издалека.