Примечание автора: * мамуки – собирательное название среднеазиатов и кавказцев преимущественно служивших в мотострелках, в то время как «славяне» служили танкистами, радистами, десантниками и т. д.
Пока они там разбирались, охранявшие меня тевтонские мордовороты тихо вылезли из коляски и так же тихо растворились в пространстве, как будто их тут никогда и не было. Похвальная скромность, уметь же надо.
Не успел я удивиться этому обстоятельству, как к коляске подошел мужик лет тридцати с виду, обмундированный и экипированный точно так же, как и разоружившие амазонок девицы. Помимо меча и кинжала, на поясе у него еще имелась кобура с пистолетом, а через плечо висел автомат Калашникова. Сложив в уме полевые погоны старшины с его уверенным видом, я сделал вывод, что скорее всего это сверхсрочник, уже участвовавший в настоящих боевых действиях, из дивизионной или армейской разведки.
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, – поприветствовал он меня, вскинув ладонь к каске, и тут же добавил, совершенно не по уставу, – какими судьбами в эти края?
– Не понял вас, товарищ старшина, – возмутился я, – что значит – какими судьбами? Обращайтесь по уставу и говорите яснее, а то я вас чего-то не пойму.
– Слышь, старлей, – с нажимом сказал старшина, – ты не кипятись, ведь мы сейчас не на плацу, чтоб политесы соблюдать. Четко и ясно сообщи имя, фамилию, род войск, часть, и на всякий случай год, из которого ты сюда попал.
– Слышь, старшина, – вопросом на вопрос ответил я, – а ты сам кто такой и из какого года? А то ты меня тут допрашиваешь, а сам не представился.
Старшина усмехнулся и снова приложил руку к каске.
– Старшина контрактной службы Антон Петрович Змиев, отдельный полк спецназначения ГРУ, июнь две тысячи шестнадцатого.
Я почему-то сразу понял, что он не врет и, нервно сглотнув слюну, переспросил:
– Две тысячи шестнадцатого?
– Да, – уверенно произнес он, – а у тебя?
– Тысяча девятьсот восемьдесят девятый, – ответил я.
– Дерьмовый год, – ответил старшина Змиев, – впрочем, каждый следующий год будет только хуже. Ну, ты давай говори уже до конца, если начал. Местное гестапо и так уже в курсе, где примерно вы находитесь, и что там вас много, и что вы при технике. Но и твои сведения тоже не повредят, много ли выяснишь из пьяной болтовни людей, не способных отличить БТР от танка.
– А что, товарищ старшина, – удивленно спросил я, – тут и гестапо есть?
– А как же без него, – ответил старшина, – конечно, есть. Ну ты давай, колись скорей, а то время идет, а толку с тебя все нет.
– Танкист я, старшина, – угрюмо пробормотал я, – служил в танковом полку в составе 25-й гвардейской танковой дивизии из состава западной группы войск. Утром поступил приказ на вывод из Германии, а вечером в ходе марша к станции полк попал в какую-то странную грозу и оказался здесь. Скоро уже шестьдесят дней, как мы тут кукуем. Всю жратву подъели, грибы собираем, на зверье местное охотимся, ну и на нас тоже охотятся…