Да, когда детский голос в моей голове начал говорить мне, чтобы я бежала направо к опушке леса, чтобы очистить поле для каких-то там тевтонов, я его не послушала, и не собиралась слушать. Одну лишь цель видела я впереди – до тех пор, пока на меня не накинули новое заклинание подчинения, вцепиться в глотку хоть одному Волкодаву и увидеть его смерть, пусть даже она наступит одновременно с моей. Волкодавы медленно отступали под яростным натиском моих сестер, и некоторое их количество уже лежало мертвыми и умирающими на земле, а значит, те мои сестры, которые уже пали в этом бою, погибли совсем не напрасно. Гром не с небес звучал почти непрерывно, но тогда я не знала, что это именно он убивает Волкодавов, а не мои сестры, у которых получалось не столько убивать, сколько отвлекать и добивать. Уж слишком несопоставимо было вооружение у них и у Волкодавов.
Споткнувшись об один такой труп, я выругалась, как последняя полевая рабочая, после чего, нагнувшись, я вытащила из помертвевшей руки заточенный как игла, окровавленный клиновидный меч длиной в локоть. Кровь на клинке явно принадлежала моим сестрам и взывала к отмщению. Это было страшное оружие, но я совершенно не представляла, как им надо правильно пользоваться, и от этого даже немного растерялась. Меч – это оружие Волкодавов, и нас никогда не учили, как им надо правильно пользоваться. И вдруг, в этот момент наивысшей растерянности, меня охватило такое чувство, будто прямо за моей спиной стоит кто-то очень сильный – как Волкодав, который совсем не Волкодав. И тут я поняла, что это был Он, Воин с сияющим Мечом, которого мои бывшие хозяева маги называли Древним Врагом. И при этом я тоже почувствовала себя сильной-сильной, как будто не было только что долгого изнуряющего бега под палящим солнцем, а потом ужаса отнимающей все силы атаки обреченных.
– Спокойно, девочка, я твой друг и ты здесь не одна, – сказал мне Воин, взяв меня за запястье своей сильной рукой, – вот смотри, как все просто. Делаешь раз, делаешь два, делаешь три – и враг уже мертв. Поняла?!
Там, за спиной Воина, стояли и другие, но только я их не разглядела. Мне было просто не до этого. Еще раз повторив показанные мне движения и издав яростный боевой клич, я крутанула в руке меч, который в тот момент показался мне легче тонкого древесного прутика, и с ревом ярости бросилась в самую гущу схватки. Дальше я почти ничего не помню. Помню только, как срубила своим мечом древко копья, почти у самого наконечника. Потом прямо передо мной из строя вывалился один из Волкодавов, чей шлем смешно съехал на бок – и я прыгнула вперед в открывшуюся дыру в строю, успев всадить меч под кирасу сперва одному, потом другому врагу, после чего третий до рукояти вогнал мне свой меч в незащищенный живот. Страшная боль пронзила меня, но я еще успела дотянуться руками до его горла, и, не разжимая смертельного хвата, увлекла его вслед за собой на землю. Он еще пытался трепыхаться, но это было бесполезно; даже умирая, я была сильнее его, и вскоре Волкодав затих, а ко мне, несмотря на ужасную боль в распоротом животе, смерть совсем не торопилась. Потом прямо надо мной раздался ужасный скрежет и лязг; и совсем рядом прошло множество чужих ног, обутых в тяжелую и грубую обувь. Поняв, что уже оказалась позади строя чужих копейщиков, я подумала, что уже умерла, а на самом деле только лишь потеряла сознание. И все то время, пока я лежала, умирая, голос Воина в моих ушах повторял: