Но она сдержала свой порыв. Нет… она больше не принадлежала этому блестящему, яркому и беспечному миру.
Между ней и епископом в белых одеяниях, служившим сейчас мессу, существовала вчерашняя договоренность, и барьер, отделявший ее от двора, к которому она еще принадлежала, не мог быть опрокинут.
Кто мог признать в этой женщине графиню де Монсальви, прекрасную вдову из Шинона, перед которой на коленях стоял Пьер де Брезе? На ней было платье из грубой шерстяной ткани, под ним — тонкая льняная рубашка, прочные башмаки, большая накидка, укрывающая от ветра и дождя, косынка с нагрудником из тонкой ткани облегала ее лицо, прикрытое полями большой черной войлочной шляпы, украшенной оловянной ракушкой. В кошеле, подвешенном на поясе, лежали деньги и кинжал Арно, бывший ей верным спутником в трудные дни опасного прошлого. И, наконец, в правой руке она держала отличительный знак всех паломников — знаменитый колокольчик, в левой — посох с привязанной к нему фляжкой… Нет, никто не мог узнать ее в этом одеянии, и она радовалась этому. Она была одним из паломников среди десятков других…
Церемония подходила к концу. Епископ пожелал доброго пути всем, кто отправлялся в дальние края. Теперь он освящал колокольчики, поднятые единым движением вверх. Священники с большим крестом, которые должны были возглавить процессию до городских ворот, уже были наготове. Катрин, посмотрев в последний раз на хоры, окинула взглядом короля, коннетабля и блестящую свиту, охраняемую гвардейцами. Они отходили в ее воображении в туманное прошлое. Высоко над этим действом сверкал проклятый бриллиант Гарэна, закрепленный на широкой ленте, венчавшей маленькую фигуру Святой Девы.
Открылись ворота, и стало видно бледно-голубое небо, по которому бежали тучки… На пороге церкви Катрин вздохнула всей грудью. Ей чудилось, что ворота собора вели в бесконечность, к надежде, питающей весь мир.
Позади священников и монахов шествовали с радостными криками вниз по маленькой улочке паломники. Возглавлявший колонну здоровенный мужчина с горящими глазами затянул старую походную песню, которая так часто поддерживала силы уставших путников во время долгих переходов. Это была простенькая песенка:
Ну же, ну же,
Давай вперед!
Ну же, ну же,
Бог нас ждет!
Она пробегала над колонной, как пламя. Катрин подхватила песню. На сердце было легко, в душе покой, она чувствовала в себе прилив сил. В оставшемся позади городе вовсю звонили колокола. Их победный звон, заглушал печальные воспоминания о колокольном звоне в Карлате, так долго звучавшем в ее сердце.