Примечание авторов:
* когда Марья Нагая выходила замуж за Ивана Грозного, ей исполнилось уже двадцать семь лет, что говорит о том, что она до предела засиделась в девках и теперь из благопристойных выходов из этого положения ей светил либо брак со стариком, либо иночество в монастыре. Выбрав первый вариант, она родила сына, который дал ей надежду, что он наследует московский престол после своего бездетного единокровного старшего брата, а потом все потеряла в один день, когда настоящий царевич Дмитрий погиб в результате весьма мутной истории с игрой в ножички.
** погружение в транс производилось для того, чтобы живые люди по восприятию сравнялись с представленным в их компании трупом «от пана Ходоковского» и для того, чтобы Самозванец не мог подать Марье Нагой какого-нибудь знака, что именно он – «Дмитрий Иванович».
Станешь тут стервой, когда весь мир ополчается против тебя, и даже сын, на которого ты делаешь все ставки, в восьмилетнем возрасте умирает от несчастного случая. Или тот случай был не совсем несчастным, а на самом деле это было убийство. Не знаю, об этом надо спрашивать у самой «царицы» Марьи, но спросить по-настоящему у нее сможет только Птица, но я не знаю, захочет она окунаться в это дерьмо или нет?
Но вернемся к нашим свидетелям. Видеть и слышать все, что происходит в комнате для допросов, они могли полностью, а вмешаться в происходящее – уже нет. Перед началом процедуры все свидетели подписали бумагу, в которой было сказано, что инокине Марфе, бывшей царице Марии, предъявлены пять схожих между собой мужчин и один труп. При этом один из мужчин является беглым из ссылки Василием Романовым, который ранее на людях называл себя «царевичем Дмитрием Ивановичем», а труп в таковой роли был использован паном Ходоковским как доказательство убийства того самого «Дмитрия Ивановича» сторонниками Годуновых.
Ну, как и ожидалось, для нас опознание закончилось полным успехом, а для Марьи Нагой грандиозным конфузом. Войдя стремительно в допросную, женщина, до того решительно настроенная признать Самозванца своим сыном, вдруг резко затормозила и принялась растерянно оглядываться по сторонам, ничего не понимая. Вместо одного персонажа, которого она по местным обычаям должна была признать или не признать своим сыном Димитрием (Василия Романова «царица» Марья никогда ранее не видела и не представляла себе, как он выглядит), ей на выбор предлагалось аж шесть неподвижных мужских персон, примерно одинакового возраста, внешности и телосложения…
Тетка была готова признать своим сыном кого угодно, лишь бы вырваться на свет божий из тесной и душной монастырской кельи, куда ее на пару упрятали Борис Годунов и Василий Шуйский, который возглавлял следственную бригаду по делу о смерти ее сына. А так – кого же признавать сыном Димитрием, если на одного Самозванца приходится сразу пять подставных фигур? О русской рулетке Марья Нагая никогда не слышала, но примерно представляла себе, какой у нее шанс угадать «правильный» ответ, поэтому изрекла святую истину, что ее сына царевича Дмитрия Ивановича среди этих мужчин нет. Ай, молодца!