Но бывшая царица сразу же умудрилась изгадить о себе все благоприятное впечатление, произведенное предыдущей фразой, заподозрив, что мы и вовсе не выставили на опознание Самозванца, то бишь того самого «царевича Дмитрия Ивановича». А вот это она зря, безвыигрышные лотереи совсем не в моем стиле. Туточки он, родимый, никуда не делся, но даже глазом, злыдень, мыргнуть не может, дабы подать знак инокине Марфе: «Вот он я, типа, царевич Дмитрий, признай меня, и будет тебе счастье». Кстати, товар показан лицом и нашим свидетелям, среди которых и Михаил Скопин-Шуйский, который как раз работал на Самозванца и прекрасно знает, как он выглядит; понятно, что бывшая царица не признала в нем своего сына. Занавес!
В смысле, пора убирать тот односторонний занавес, отделявший свидетелей от допросной комнаты, в которой шло опознание. Легкий щелчок – и барьер, разделяющий две половины комнаты, исчез. Первое, что бросается в глаза – выражение омерзения на лице Михаила при взгляде как на Самозванца, так и на Марию Нагую. Его служба на эту гопу кончилась раз и навсегда, и теперь, когда враждебность между нами исчезла, я чувствую, как гениальный русский полководец Михаил Васильевич Скопин-Шуйский все сильнее и сильнее стучится в мою черепушку с предложением руки и сердца – то есть, тьфу ты, службы и верности.
Парень, а ты точно хочешь попасть сюда? Тут, в моей голове обитает весьма странная компания: дикие амазонки, мрачные «волчицы», суровые бойцовые лилитки, помешанные на орднунге тевтоны, а также солдаты и офицеры советского танкового полка. Евпатий Коловрат и Александр Ярославич со своим братцем Глебом воспринимаются скорее не как подчиненные, а как соратники, соседи с фланга. Там же у меня многочисленная сборная солянка из мира Славян, причем половина из них – славяне-анты, а половина – ромеи, и среди них сам Велизарий. И тут же, как вишенка на торте, синтетические личности старших офицеров «Неумолимого». Я никого не принуждаю, Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, но если ты сюда войдешь, то тебе придется со всем этим мириться, потому что все они давно уже служат мне верой и правдой.
Тот входит, несмотря на все мои предупреждения, с трудом приоткрыв тяжелую бронированную дверь противоатомной защиты. Внутри полумрак, тусклое дежурное освещение, в полумраке едва угадываются контуры тактического планшета и дисплеев операторов связи, и только где-то вдали едва слышен шум вентиляторов системы жизнеобеспечения. Мизансцена явно извлечена из сознания кого-то из офицеров танкового полка, бывавшего на таких армейских и групповых подземных пунктах управления войсками; с некоторыми поправками, внесенными псевдоличностями старших офицеров с «Неумолимого». Ну зачем вы, блин, так пугаете человека? Ему же страшно до печеночных колик…