Всадники направились к юртам. Фёдор выставил караул из двух дружинников. Одного на берегу, а второго на носу судна – наблюдать за юртами. Конечно, обижать каким-либо образом переговорщика нельзя, традиции сильны у всех народов, но всяко случиться может. И Фёдор представить не мог, как действовать в случае агрессивных действий ногайцев. У них воинов раза в три-четыре больше, все при луках и на конях. А пешему с конным да без копья не управиться, это всякий знает. Вот и выходит, что только судно охранять будут. А случись сеча, у десятка гридей шанса нет, смертники. Парни его наверняка о том думали, но языки за зубами держали. А ещё Фёдор о боярине Старкове размышлял. Смелый человек, один к ногаям направился. Впрочем, и боярин Беклемишев такой же, за ради царя и Руси жизнью рисковал. Вот и выходит, что служба в Иноземном приказе почётная, да опасная. И никакое жалованье риск не окупит.
До вечера ничего не произошло. Фёдор караулы менял, караульным строго приказывал, глаз от юрт не отводить, чтобы сигнал не пропустить, если будет. К вечеру от становища степняков показалась арба с грузом и двое верховых. Все дружинники на палубе собрались, при оружии и в кольчугах. А ногаец на арбе подъехал, крикнул:
– Подарки принимайте!
Все гриди стали арбу разгружать. Ковры, рулоны тканей – шёлк, парча, отдельно восточной работы серебряные кувшины с драгоценными изумрудами. Фёдор, как погрузили подарки на судно, спросил:
– Наш боярин где?
– Кумыс, однако, пьёт.
– Не говорил, когда будет?
Возчик плечами пожал. Он человек маленький, что прикажут, то и делает, откуда ему знать?
Старкова привезли уже когда стемнело. Покачивался боярин, видно – кумыс стоялый, хмельной. И отказаться от угощения нельзя, иначе – обида и срыв переговоров. А союзники Ивану-царю ох как нужны. Боярину помогли по сходням на лодью взойти, поддержали с обеих сторон. Старков икнул, осведомился:
– Подарки доставили?
– Всё на палубе.
– Грузите в трюм да рогожей укройте.
Кормчий, толкавшийся рядом, осведомился:
– Отплываем?
– В лучшем случае завтра ввечеру. Устал я что-то, отдыхать пойду. Кумыс, однако, заборист у них, так в голову и шибает.
Гриди боярина до кормы проводили, стянули с него сапоги, сняли кафтан. Боярин так и рухнул на топчан, сразу захрапел.
Дело Фёдора – охрана. На ночь двоих караульных поставил – на носу и на корме судна. А подарки решили в трюм опустить утром. В трюме и солнечным днём полумрак, а ночью вообще ничего не видно.
Утром, ещё боярин почивал, всем десятком через люк опустили подарки. Сначала ковры, на них ткани дорогие, затем драгоценные кувшины. Кормчий рогожу дал, ею накрыли подарки. Гриди успели все подарки ощупать-осмотреть, языками цокали восхищённо. Дорогие подарки, царь доволен будет. Все подарки от посольств сначала описывались в Иноземном приказе.