Устав метаться по огромному дому, я вновь вернулся к себе, сел у стены, наблюдая как смеркается за окном. Мир погружался во мрак ночи, черные тени наполняли комнату. Дав свое согласие Хуньяди, я уже предал Лидию, но вынужденная отсрочка решительных действий давала ложное успокоение. Все было слишком далеко и неопределенно, все еще могло измениться… До сего дня… Ах, если бы можно было уехать из Трансильвании, вернуться к Лидии, обвенчаться с ней, жить в счастье и любви! Если бы…
– Господин…
Предрассветные сумерки наполняли комнату. Кажется, я задремал и проспал несколько часов, даже не заметив этого. Сонный слуга стоял надо мной, ожидая дальнейших распоряжений.
– Я же велел меня не беспокоить.
– Господин, гонец из Белграда. Он говорит, что это очень срочно.
– Из Белграда? – сердце застучало быстрее. – Зови его сюда!
Вошедший в комнату человек был измучен дорогой и едва не валился с ног от усталости. Но известие, которое он привез, стоило и загнанных лошадей, и бессонных ночей.
– Хуньяди при смерти, – произнес молодой серб Драгомир, по моему приказу тайно следивший за всем, что происходило у стен Белграда. Судьба не так давно свела меня с этим парнем, скитавшемся по свету в поисках господина, которому он мог бы предложить свой меч и жизнь, но, несмотря на краткое знакомство, я склонен был доверять ему. Драгомир отличался удивительным бесстрашием, мне же всегда импонировали храбрецы, ведь, в отличие от трусов, их нельзя было запугать, а, следовательно, склонить к предательству. Залпом выпив кружку воды и немного отдышавшись, гонец пояснил:
– В лагере крестоносцев – чума. Воевода Янош не долго наслаждался своей победой.
– Хуньяди болен?!
– Да. Пока в Трансильвании об этом никто не знает, но я говорил с лекарем, и тот считает, что шансов у воеводы нет. Хуньяди слишком стар, чтобы выиграть эту битву.
Я не верил своим ушам. Люди славили имя Хуньяди, поклоняясь ему, как святому, а он в это время корчился в предсмертных судорогах, не думая о славе земной, – слабый, беспомощный, оставшийся один на один с насмешливой и злой смертью. Мог ли кто-то на грешной Земле строить планы на будущее, верить в завтрашний день? Первые лучи солнца упали на улицы Сигишо-ары, заглянули в окно дома. И вместе с этими лучами я почувствовал, что светлеет и на душе. Тень Ворона отступила, я освободился от данных Хуньяди обещаний, мог распоряжаться собой.
– Ты принес важную весть и получишь награду за свою расторопность, Драгомир.
– Я торопился как мог.
– Спасибо. Только держи язык за зубами. Не стоит портить людям праздник. А теперь ступай, отдохни. Скоро мне снова понадобятся твои услуги.