– Довольно объяснений! Я предпринял последнюю попытку уговорить тебя поехать в Константинополь, но, поскольку ты отверг ее, мне придется действовать силой. Сдавайся, Влад Воевода, бросай оружие! Ты окружен. Любое сопротивление принесет смерть. Силы неравны, тебе не вырваться живым.
– И это называется турецкое гостеприимство?!
– Я же сказал – султан пожелал видеть тебя в Константинополе. Его воля священна, и я выполню ее любой ценой!
– Я не намерен покидать территорию Валахии.
– Взять его!
Исполняя приказ командира, из-за кустарника, росшего по краю поля, с боевыми кличами выскочило сотни три турок. Моментально окружив мой отряд, они замерли, ожидая дальнейших распоряжений. Отблески костров заплясали на кривых турецких саблях, молниями сверкнувших в густых осенних сумерках. Катаволинос не смог скрыть торжествующей улыбки, – подстроенная им ловушка захлопнулась. Хамза-паша собирался сказать что-то приличествовавшее моменту, но тут в воздухе зазвучало тонкое пение стрел. Десятки турок замертво упали на землю, а прятавшиеся на деревьях валашские лучники, не мешкая, продолжили прицельную стрельбу.
Замешательство оказалось недолгим, завязался ожесточенный бой, однако преимущество в нем было явно на моей стороне. Решив заманить врага в ловушку, Хамза-паша не подумал о том, что и сам может превратиться из охотника в добычу. Ни он, ни хитроумный грек, не подозревали о трехтысячной валашской армии, скрытно следовавшей за возглавляемым мною отрядом. Основная ее часть пока не участвовала в боевых действиях, но и пары сотен спрятавшихся в засаде воинов хватило для скорой победы над не ожидавшим такого поворота событий противником. А вскоре запыхавшийся, забрызганный чужой кровью Гергина доложил мне об успешном завершении операции:
– Твое приказание выполнено, воевода! Наши потери незначительны. Хамза-паша и Катаволинос схвачены. Что прикажешь делать дальше?
– Приведи их ко мне. Остальных убить. Живым отсюда не должен уйти никто. Только мертвые не проболтаются. Все трупы пересчитать и снять с них одежду. Она нам скоро понадобится.
– Слушаюсь!
Из толпы сгрудившихся в центре лагеря пленных охрана вытолкала двоих – до смерти перепуганного грека-переводчика и гордого бея Никополя. Катаволинос попытался говорить что-то в свое оправдание, но хорошая зуботычина, которой наградил его один из моих воинов, прервала поток красноречия.
– Я же сказал, что не намерен ехать в Константинополь. А вот вам, господа, теперь предстоит познакомиться с валашским гостеприимством и посетить Тырговиште.
Хамза-паша смотрел на меня с изумленьем. Он, кажется, до сих пор не понимал сути происходящего, и не верил, что какой-то мелкий князек осмелился посягнуть на его персону, бросив вызов самому султану. Бей заговорил надменно и жестко, но я не стал слушать его, распорядившись увести пленников. Время переговоров прошло.