– Казаклы-бей! Казаклы-бей! – слышалось со всех сторон, и это имя наводило на врагов больший страх, нежели сверкание валашских клинков.
Люди султана окончательно потеряли контроль над ситуацией, лагерь охватил ужас, турки бежали в разные стороны, падая под мечами янычар, пытавшихся таким способом пресечь панику. Тем временем, сметая всех, кто стоял у меня на пути, я продвигался к шатру султана. Напрасно звучали трубы, призывавшие воинов к оружию, – протяжный звук тонул в общем шуме, проскальзывая мимо сознания насмерть перепуганных людей. Напрасно султан взывал о помощи – у величайшего самодержца почти не осталось защитников, они разлетелись как ворох сухих листьев под порывом ветра. Конь с трудом перескакивал через груды искромсанных трупов, но я даже не смотрел на них и видел перед собой только огромный парчовый купол с развевавшимся над ним османским знаменем… Отчаянная атака, несколько десятков оплаченных множеством вражеских жизней шагов к заветной цели, и вот, наконец, сверкающий золотом шатер «властелина мира»…
Я спешился и, держа в одной руке меч, а в другой факел, вошел внутрь. Мне хотелось посмотреть в глаза Мехмеду, прежде чем снести ему голову, но каково было мое отчаянье, когда я не обнаружил в шатре султана! Вместо него передо мной находились двое насмерть перепуганных турка в богатых одеждах – должно быть, знатные придворные. Выругавшись, я убил обоих и бросил на пол горящий факел. Пламя взметнулось вверх, скользнув по дорогим тканям, превращая в прах золото и оказавшиеся пустыми надежды.
Почему в шатре не было султана? Почему я ошибся? Неужели Мехмед, опасаясь нападения, намеренно подставил других людей, выбрав для себя пристанище поскромнее? Или он успел выскользнуть наружу в последний миг перед моим приходом? Возможно… Но как бы то ни было, у меня все еще оставался шанс завершить начатое, и я поспешил к другому походному жилищу, возле которого заметил большое количество янычар и кавалеристов. Они лихорадочно пытались сгруппироваться вокруг шатра, где, по-видимому, и находился султан. Именно туда я и направил основные силы для атаки, но мои люди никак не могли пробиться сквозь плотную стену стоявших насмерть янычар. Оценив обстановку, я отдал приказ вступить в бой отряду Галеса, надеясь, что его появление переломит ситуацию и принесет победу.
Бой продолжался, всюду полыхал огонь, но, несмотря на это яркое освещение, я заметил, что небо уже не стелется черным бархатом – июньская ночь стремительно подходила к концу, торопя нас к отступлению. Чуть правее я увидел Гергину, яростно прорубавшегося к заветному шатру: