– Влад Дракула умрет. Другого исхода нет. Плохо, если он утянет с собой в могилу тех, кто мог бы еще жить долго и счастливо, в достатке и почете. Он отравил твою душу, монах. Сделал пособником дьявола.
– Убирайся! Я не предам своего друга!
– Подумай о своей бессмертной душе!
– Этим я и занимаюсь!
Черный человек стремительно покинул келью, но не хлопнул дверью, – ускользнул как черная тень, словно его и не было вовсе. Брат Иоанн остался один. Прежде он никогда не запирал дверь кельи, но теперь затворил ее на засов и для надежности подпер скамьей. Затем, опустившись на колени, начал творить молитву, но смятение не позволяло искренне возносить хвалы Господу. Помаявшись еще немного, монах загасил свечу и лег на свое жесткое ложе. Сон не приходил. Ночь тянулась в размышлениях о том, кто послал черного человека, пытавшегося втянуть его в заговор против князя.
У Влада Дракулы было много врагов. Первый и самый очевидный – Басараб Лайота, бежавший из Бухареста, но рыскавший где-то поблизости. Принадлежавший к роду Данешть Лайота все бы отдал, лишь бы уничтожить своего кровного врага, однако это был далеко не единственный из ряда заговорщиков, желавших смерти князя.
Матьяш Корвин… Брат Иоанн не следил за политическими интригами, но хорошо понимал как хотел уничтожить Дракулу человек, опасавшийся его справедливой мести. Приведший армию венгр Батори, наверняка имел тайный приказ убить Влада Воеводу и, возможно, именно венгерский посланник приходил этой ночью в Снагов. Многие знали, что князь любил тайно, без охраны посещать остров, и здесь его было легко убить. Легко, но только в том случае, если бы кто-то из монахов назвал точное время появления Дракулы…
Лайота, турки, бояре, венгерский король – все хотели смерти Влада, но был и еще один человек, вполне вероятно, заинтересованный в трагической развязке.
– Штефан, – нарушил тишину морозной ночи голос монаха, и это имя, сорвавшееся с его уст, прозвучало словно приговор.
Долгое время находившийся рядом с Дракулой брат Иоанн неплохо узнал молдавского князя. Еще тогда, в далекие пятидесятые, монах обратил внимание на взгляды, что украдкой бросал этот молодой человек на своего старшего друга. В них сквозили и восторг, и зависть. Штефан восторгался Владом, хотел быть таким, как он, а, точнее – быть им. Князья называли Валахию и Молдову единой землей, но у единой земли мог быть только один правитель. Без сомнения, им бы стал Дракула, и умом, и храбростью, и опытом превосходивший юного Штефана. Потому никакая дружба, никакие слова о единстве не могли сгладить ту пропасть, что пролегла между названными братьями. Борьба за власть не оставляла места для человеческих привязанностей и чувств. Побеждал тот, кто наносил удар первым. Штефан сделал свой выбор, предал друга и действительно